Основные этапы исторической эволюции науки
В своем историческом развитии наука прошла ряд
этапов, которые характеризовались разным видением ее предназначения и функций,
способов получения и обоснования научного знания, взаимоотношения с обществом и
культурой. Можно выделить шесть качественно различных состояний в процессе
глобальной эволюции науки. Это: древняя восточная наука, античная наука,
средневековая наука, классическая наука, неклассическая наука и современная
постнеклассическая наука. Каждый культурно-исторический тип отличался от других
не только содержанием научного знания, но и своеобразием своего
методологического инструментария, а также своими философскими основаниями.
Говоря о древней восточной науке, необходимо
отметить следующие ее характерные черты: непосредственная связь с практическими
потребностями общества и их обслуживание, эмпирический характер процесса
научного познания, рецептурный и догматичный характер научного знания,
сакрально-кастовая организация научной деятельности, закрытость научного
сообщества. Первая глобальная революция в развитии науки произошла в VII веке
до н. э. на территории Древней Греции. Ее результатом стало возникновение и
развитие нового культурно-исторического типа науки — античной науки. Ее черты
были во многом противоположны характеристикам древней восточной науки. В
частности, это созерцательный характер процесса научного познания, стремление
античных мыслителей к теоретичности научного знания и его логической
доказательности, относительная независимость науки от непосредственных
практических потребностей общества, критический и рефлексивный характер научных
знаний, их открытость для изменения и улучшения, демократичность научного
сообщества. Благодаря этим особенностям античной науке удалось совершить
всемирно-исторический прорыв в развитии научного знания. Вот его главные
результаты: построение философии как научно-теоретического мировоззрения,
создание логически доказательной математики (в частности, евклидовой
геометрии), создание силлогистики как первой теории логического доказательства,
построение первой теоретической системы астрономии (теория Птолемея), создание
физики как науки о законах природы, а также ряда социально-гуманитарных научных
дисциплин (исторической науки, политической науки, юриспруденции,
искусствознания и др.).
Античная наука просуществовала в качестве особого
культурноисторического типа в течение почти тысячи лет, с VII века до н. э. по
III век н. э. Затем ее сменил новый, средневековый тип науки, воплотивший в
своих главных чертах особенности и потребности возникшей в Западной Европе
новой цивилизации, основу которой составило христианство. Наука в Средние века
отнюдь не прекратила своего существования, однако она вынуждена была
функционировать и развиваться в контексте господствовавших в обществе
религиозных ценностей и религиозного образа жизни. Характерными чертами
средневековой науки были: теологизм, телеологизм, схоластичность,
антропологизм, герменевтический метод, религиозный догматизм. Наука Средних
веков достигла существенных результатов в ряде гуманитарных исследований:
логике, риторике, герменевтике, языкознании, философии и др., хотя в области
естествознания и математики здесь не было сколько-нибудь существенного
продвижения по сравнению с античной наукой.
В XVII веке
вместе с закатом средневековой цивилизации в Европе произошла очередная
глобальная научная революция, ознаменовавшаяся возникновением нового
культурно-исторического типа науки, так называемой классической науки. Ее
главные черты и особенности: светский характер научной деятельности,
экспериментальный метод, математический язык, практическая направленность,
эмпирическая обоснованность знания, критический дух научного познания,
демократизм, открытость к изменениям, оформление науки в качестве одного из
социальных институтов общества.
Классическая наука опиралась на специфические
философские основания. Этими основаниями в области понимания природы были:
однозначный детерминизм; субстанциальная природа пространства и времени;
абсолютность (неизменность) пространственных размеров (протяженности тел) и
временных интервалов (длительности); абсолютность одновременности во всех
системах отсчета; евклидов характер пространства и времени; возможность
мгновенной (бесконечной) скорости распространения воздействия (принцип
дальнодействия); всеобщая взаимосвязь явлений; непрерывность вещества и
энергии; линейный характер изменения объектов и (или) систем; аддитивность
любого воздействия; пространственная и временная бесконечность Вселенной;
первичность необходимости и вторичность случайности; антителеологизм в
неорганической природе; закономерный характер всего происходящего в мире;
идеология элементаризма и редукционизма в понимании взаимоотношения между
объектами и их совокупностями (системами). У классической науки были также свои
специфические гносеологические основания, свое специфическое понимание процесса
научного познания и необходимых требований к его результату — научному знанию.
Этими требованиями были: объективность; истинность научных фактов и теорий;
определенность (однозначность) понятий и суждений науки; трансцендентальный
характер субъекта научного познания; универсальность (всеобщность) научных
законов и теорий; монотеоретизм (возможна только одна истинная теория об одном
и том же объекте); логическая доказательность всех научных суждений и теорий;
предмет научного познания — объект («вещь в себе»); базисная лингвистическая
характеристика знания — текст; научная теория — дедуктивная система; вера в
существование универсального научного метода; научное знание должно быть
ценностно нейтрально; исходный пункт научного познания эмпирический опыт
(данные наблюдения и эксперимента).
Классическая наука как специфический
культурно-исторический тип просуществовала с XVII века вплоть до начала XX
века. Однако уже в конце XIX века обнаружился серьезный кризис ее основ, прежде
всего он затронул те области знания и дисциплины, которые были бесспорными
лидерами классической науки: физику (основу которой составляла механика
Ньютона) и математику (евклидову геометрию и теорию множеств Кантора). В этих
науках были обнаружены либо логические противоречия, либо их несостоятельность
в качестве универсальных теорий при объяснении новых фактов. В результате
глобальной научной революции, произошедшей в науке в начале XX века, возник
новый культурно-исторический тип науки — неклассическая наука. Ее лидерами
стали теория относительности и квантовая механика. Неклассическая наука
отличалась от классической науки не только альтернативными по отношению к
классической науке теориями, начиная с математики и физики, но и новым типом
своей социальной организации. К этим особенностям относятся: массовый характер
научной деятельности («большая наука»), создание промышленного сектора науки,
активное участие бизнеса и государства в развитии науки, встраивание науки в
качестве элемента инновационной и экономической системы общества, конкуренция
научно-исследовательских программ, преимущественно коллективный характер
субъекта научного познания. У неклассической науки появились и новые
философские основания, например новые онтологические основания, которые
существенно отличались от соответствующих оснований классической науки. Этими
основаниями стали: вероятностный детерминизм; атрибутивная природа пространства
и времени; относительность пространственных размеров и временных интервалов;
относительность одновременности; неевклидов характер пространства; внутренняя
взаимосвязь пространства, времени и материи; конечная скорость распространения
любого физического воздействия (не более 300 000 км/с); представление о
Вселенной как о системе, имевшей начало во времени и обладающей всегда конечным
объемом, хотя и постоянно увеличивающимся; утверждение равноправия
необходимости и случайности в объективной реальности; утверждение о том, что
взаимосвязь всех явлений имеет место лишь в пределах светового конуса; утверждение
о дискретном характере энергии и вещества. Гносеологическими основаниями
неклассической науки стали следующие философские принципы: признание
субъекто-бъектного характера научного знания; положение о том, что
объективность знания следует понимать не как его независимость от сознания, а
лишь как его общезначимость; положение об относительной истинности любых
научных концепций и других единиц научного знания; утверждение об относительной
определенности любых научных понятий и концепций; утверждение о принципиально
социальном характере субъекта научного познания; утверждение о партикулярности
всех научных законов и теорий (принципиальная ограниченность их сферы
действия); утверждение о комплементарном (дополнительном) характере научных
описаний и, как следствие, утверждение о возможности существования нескольких
истинных и взаимоисключающих описаний одного и того же объекта; утверждение о
том, что принципиально невозможно с помощью эмпирического опыта доказать
научные законы и теории и что опыт в лучшем случае может только подтвердить их;
утверждение, что любая научная теория может быть логически упорядочена лишь
частично; положение о неизбежности методологического плюрализма в научном
познании; в научном познании всегда имеет место не только объектная, но и
ценностная детерминация процесса научного знания и его результатов; положение,
согласно которому опыт и мышление в равной степени могут быть источником и
основой научного познания на любом из его этапов.
Однако в недрах неклассической науки постепенно
сформировался, а начиная с 80-х годов XX века и решительно заявил о себе,
новый, постнеклассический тип науки. Каковы основные черты постнеклассической
науки? Это, прежде всего, новая онтология (познание сверхсложных систем и
объектов, особенно тех, которые включают человека в качестве своего элемента);
осознание нелинейного характера эволюции большинства реальных объектов и
систем; требование экологического и этического регулирования научных проектов и
их практической реализации; превращение науки в один из главных приоритетов
развития общества и государства; резкое удорожание современных научных
исследований; масштабное финансирование науки со стороны государства и бизнеса;
первостепенное внимание вопросам научного менеджмента (проблемам эффективной
организации и управления наукой). Научными лидерами постнеклассической науки
стали: молекулярная биология, химия, науки о материалах, синергетика, науки о
человеке и об обществе, медицина, экология, глобальные проблемы мирового
развития, междисциплинарные исследования. Постнеклассическая наука опирается на
особые онтологические и гносеологические философские основания. Онтологическими
философскими основаниями постнеклассической науки являются: индетерминизм;
утверждение о фундаментальном характере случайности в мире; утверждение об
относительности пространственных и временных свойств объектов; утверждение о
дискретном характере пространства, времени, вещества и энергии; системность и
целостность объектов; антиредукционизм; эволюционный характер изменений объектов
и систем; потенциально неограниченная (но всегда конечная) скорость
распространения воздействия; нелинейный (бифуркационный в целом) характер
изменений объектов и систем; возможность как аддитивных, так и неаддитивных
взаимодействий объектов; условно закономерный характер изменений в природе и
обществе; свободный и творческий характер человеческого существования;
утверждение о коэволюционном характере взаимодействия природы и общества;
утверждение о постоянном расширении ноосферы и ее влияния на все происходящие в
мире процессы.
Постнеклассическая наука стала своеобразным
возвращением науки к своему исходному состоянию, какой наука была в древности,
но на более высоком уровне развития. Дело в том, что главной интенцией
постнеклассической науки вновь стала ее ориентация не столько на истинность и
логическую доказательность научного знания, а также его мировоззренческую
значимость, сколько на практическую применимость научного знания и его
инновационную ценность. Проблема построения адекватного мировоззрения все более
часто стала рассматриваться сегодня не как задача науки, а как предмет других
форм и видов человеческого познания: философии, религии, искусства,
политической идеологии, СМИ и др.
Если история науки понимается как история научных
идей, то исследователь, приступая к ее изучению, наталкивается на
двойственность этой истории в следующем смысле:
— с одной стороны, научные идеи существуют
независимо от каждого человека в отдельности, от того периода времени, когда
они появились на свет, хотя и обладают хронологической последовательностью, они
вытекают одна из другой, обосновывая друг друга и образуя единую систему
знания;
— с другой стороны, историк не может не учитывать
того обстоятельства, что возникают научные идеи в голове ученого и что их
появлению способствуют или, наоборот, препятствуют различные события и факторы,
не-имеющие, на первый взгляд, никакого отношения к строго логической структуре
научного знания.
Они могут относится к области социальных,
общекультурных, политических отношений, могут выражать особенности
индивидуальной биографии ученого и т.д.
История науки расщепляется на две истории:
- объективизированная, независимая от субъекта,
история идей; и
- персонализированная, связанная с деятельностью
ученого по производству знания, погруженная в контекст социальных,
политических, религиозных и прочих отношений.
Такая двойственность истории науки послужила
основанием для формирования двух методологических направлений в историографии
науки к середине XX в.:
- история научных идей, управляемая внутренне
присущими ей закономерностями (интернализм),
- история науки, детерминируемая внешними социальными факторами (экстернализм).
Интернализм и экстернализм
Согласно интерналистам, главную движущую силу развития науки
составляют имманентно присущие ей внутренние цели, средства и закономерности;
научное знание должно рассматриваться как саморазвивающаяся система, содержание
которой не зависит от социокультурных условий ее бытия, от степени развитости
социума и характера различных его подсистем (экономики, техники, политики,
философии, религии, искусства и т. д.). Движущими силами развития науки
являются любознательность, стремление людей познать мир, создать
объективно-истинное знание о нем, усовершенствовать научное знание прежде всего
ради него самого. Как сознательно отрефлексированная позиция интернализм
оформился в 30-е гг. XX в. в качестве оппозиции экстернализму, подчеркивавшему
фундаментальную роль социальных факторов как на этапе генезиса науки, так и на
всех последующих этапах развития научного знания. Наиболее видные представители
интернализма — А. Койре, Р. Холл, П. Росси, Г. Герлак, а также такие известные
постпозитивистские философы науки, как Лакатос и особенно Поппер.
Необходимо различать две основные версии интернализма:
эмпиристскую и рационалистскую. Согласно первой, источником роста содержания
научного знания является нахождение (установление, открытие) новых фактов.
Теория суть вторичное образование, представляющее собой систематизацию и
обобщение фактов (классическим представителем эмпиристского варианта
интернализма в историографии науки был, например, Дж. Гершель). Представители
рационалистской версии (Декарт, Гегель, Поппер и др.) считают, что основу
динамики научного знания составляют теоретические изменения, которые по своей
сути всегда есть либо результат когнитивного творческого процесса, либо
перекомбинации уже имеющихся идей (несущественные идеи становятся существенными
и наоборот; независимые — зависимыми, объясняемые — объясняющими и т. д.).
Любой вариант рационалистского интернализма имеет своим основанием
интеллектуальный преформизм, согласно которому все возможное содержание знания
уже предзадано определенным множеством априорных общих базисных идей. Научные
наблюдения трактуются при этом лишь как один из внешних факторов, запускающих
механизм творчества и перекомбинации мира идей ради достижения большей степени
его адаптации к наличным воздействиям внешней среды, имеющим в общем-то
случайный характер. Оценивая эвристический потенциал интерналистской парадигмы,
необходимо отметить такие ее положительные черты, как подчеркивание (хотя и
чрезмерное) качественной специфики научного знания по сравнению с вненаучными
видами познавательной деятельности, преемственности в динамике научного знания,
направленности научного познания на объективную истину. К отрицательным чертам
интернализма относятся: имманентизм, явная недооценка его представителями
социальной, исторической и субъективной природы научного познания,
игнорирование культурной и экзистенциальной мотивации научного познания, непонимание
его представителями предпосылочного — идеализирующего и идеологического—
характера собственных построений.
Направление экстернализма в науке и философии стало
оформляться после международного конгресса в Лондоне (1931) по истории науки и
техники, где, по мнению Дж. Бернала, доклад советского физика Б.М. Гессена о
социальных корнях физики Ньютона продемонстрировал новый подход к науке не как
выражению «абсолютно чистой мысли», но явлению социальному и экономическому.
Доклад был посвящен «Социально-экономическим корням механики Ньютона»и позже
стимулировал исследование известного американского социолога Р. Мертона,
который в ответ провел свое исследование «социальных корней» механики Ньютона,
сняв прямолинейность Гессена и включив многие факторы из сферы научной,
философской и религиозной, в частности протестантской, мысли. Таким образом, в
30-е годы XX в. состоялось обстоятельное обсуждение экстерналистского подхода к
механике Ньютона.
Согласно экстерналистам, основными движущими силами
возникновения и развития науки являются социальные потребности и причины:
совершенствование орудий материальной деятельности, уровня техники и
технологий, социальной системы; повышение адаптационного потенциала общества и
его приспособление к условиям окружающей природной среды, совершенствование
самого человека (Ф. Бэкон, Дж. Бернал, неомарксизм, технологический и
экономический детерминизм и др.).
Экстерналисты исходят из убеждения, что основным источником
инноваций в науке, определяющим не только направление, темпы ее развития, но и
содержание научного знания, являются социальные потребности и культурные
ресурсы общества, его материальный и духовный потенциал, а не сами по себе
новые эмпирические данные или имманентная логика развития научного знания. С
точки зрения экстерналистов, в научном познании познавательный интерес не имеет
самодовлеющего значения (познание ради умножения и совершенствования знания в
соответствии с неким универсальным методом). Он в конечном счете всегда
«замкнут» на определенный практический интерес, на необходимость решения, в
формах наличной социаль ности, множества инженерных, технических,
технологических, экономических и социально-гуманитарных проблем. Наиболее
мощная попытка реализации экстерналистской программы в историографии науки была
предпринята в 1930-е гг. (Б. Гессен, Дж. Бернал, Э. Цильзель, Д. Нидам и др.),
а в 1970-х гг. — в рамках философии и социологии науки (Т. Кун, П. Фейерабенд,
М. Малкей, М. Полани, Л. Косарева, Г. Гачев и др.). Идейные истоки
экстернализма уходят в Новое время, когда произошло сближение теоретизирования
с экспериментом, когда научное познание стало сознательно ставиться в
непосредственную связь с ростом материального могущества человека в его
взаимодействии с природой, с совершенствованием главных средств этого
могущества — техники и орудий труда. «Знание — сила» — так сформулировал Ф.
Бэкон основной взгляд на назначение науки. Впоследствии обоснование
практической природы науки, ее зависимости от наличных социальных форм
практической деятельности составило одну из характерных черт марксистской
традиции (К. Маркс, В.И. Ленин, В.М. Шулятиков, А.А. Богданов, Д. Лукач, Т.
Котарбинский и др.).
Будучи едиными в признании существенного влияния общества и
его потребностей на развитие науки, экстерналисты расходятся в оценке
значимости различных социальных факторов на это развитие. Одни считают главными
факторами, влияющими на развитие науки, экономические, технические и
технологические потребности общества (Дж. Бернал, Б. Гессен и др.), другие —
тип социальной организации (А. Богданов), третьи — господствующую культурную
доминанту общества (О. Шпенглер), четвертые — наличный духовный потенциал
общества (религия, философия, искусство, нравственность, архетипы национального
самосознания), пятые — конкретный тип взаимодействия всех указанных выше
факторов, образующий наличный социокультурный фон науки, ее инфраструктуру (В.
Купцов и др.), шестые — локальный социальный и социально-психологический
контекст деятельности научных коллективов и отдельных ученых (Т. Кун, П.
Фейерабенд, М. Малкей и др.).
Другим существенным пунктом расхождений среди экстерналистов
является вопрос о том, влияют ли социальные факторы только на направление и
темпы развития науки (как реакция на определенный «социальный заказ» со стороны
общества) или также и на метод науки и ее когнитивные результаты (характер
предлагаемых учеными решений проблем). Вплоть до 1970-х гг. большинство
экстерналистов положительно отвечало только на первую часть дилеммы, считая,
что содержание науки полностью определяется содержанием объекта; она
располагает истинным методом, который инвариантен по отношению к различным
социальным условиям и применяющим его субъектам (доктрина социальной и
ценностной нейтральности естествознания). Исключение делалось для социальных и
гуманитарных наук, где признавалось существенное влияние на теоретические
построения социальных интересов и принимаемой учеными системы ценностей (Э.
Дюркгейм, М. Вебер, К. Мангейм, Ю. Хабермас и др.). Однако развитие
методологии, социологии и истории науки во второй половине XX в. привело к
крушению представления об инвариантности, всеобщности и объективности научного
метода и научного этоса. В работах Т. Куна, П. Фейерабенда, М. Малкея, Л.
Лаудана, а также представителей современной школы когнитивной социологии науки
(С. Уолгар, Б. Барнс, К. Кнорр-Цетина и др.) показаны парадигмальность,
партикулярность, ценностная обусловленность, историчность, конструктивность как
самого процесса научного познания, так и всех его результатов. Они считают, что
только с таких позиций можно адекватно объяснить качественные скачки в развитии
научного знания, поведение ученых во время научных революций, частичную
несоизмеримость научных эпох и сменяющих друг друга фундаментальных теорий,
конкуренцию научных гипотез и программ, борьбу за приоритеты в науке и т. п. К
слабым сторонам экстернализма относится постоянная опасность недооценки его
представителями относительной самостоятельности и независимости науки по
отношению к социальной инфраструктуре, скатывание на позиции абсолютного
релятивизма и субъективизма (П. Фейерабенд и др.).
Между представителями обоих направлений велись
активные споры, дискуссии на международных конференциях, симпозиумах, в
журналах и другого рода публикациях. В ходе этих дискуссий сложился некий невидимый
колледж, члены которого активно общались друг с другом.
Среди наиболее активных участников обсуждений,
проводившихся в середине XX в., можно назвать таких историков, как:
- А.Койре, Р.Холл, Дж.Рэнделл мл., Дж.Агасси, более
или менее последовательно разделявших позиции сторонников интерналистского
направления;
- Р. Мертон, А.Кромби, Г.Герлак, Э.Цильзель, Дж.Нидам, С. Лилли, придерживающихся социологической интерпретации истории науки.
При решении вопроса о выборе между интерналистской и
экстерналистской моделями движущих сил развития научного знания необходимо
иметь в виду следующие моменты. Прежде всего, необходимо различать их «жесткие»
и «мягкие» варианты.
Конечно, жесткие версии того и другого неприемлемы в
одинаковой мере. Жесткий («грубый») экстернализм — это аналог эволюционного
ламаркизма («лысенковщины»), согласно которому среда (в случае науки —
социокультура) детерминирует генетические изменения (в случае науки — ее
когнитивные инновации). С другой стороны, жесткий (последовательный до конца)
интернализм — это аналог биологического преформизма. Конечно, ни один из
факторов социальной среды (потребности экономики, техники, идеологические
ценности, мировоззренческие ориентиры), ни даже социокультурная среда в целом
(социокультурный фон) не может детерминировать появление новой идеи, ибо
последняя может «родиться» только от идеи же. Роль социкультурной среды состоит
в том, что она способна «провоцировать» (или «не провоцировать») рождение
конкретной идеи. Между наукой и ее социальным окружением существует скорее
отношение «кооперации», «резонанса», когда их «созвучие» способствует рождению
новой идеи, показывая ее востребованность. Наука по своей
социально-биологической («адаптационной») природе всегда готова, так сказать,
«генетически» откликнуться на требования среды, но при этом она сама должна
быть уже подготовлена к ответу на конкретный вызов ее социального окружения.
Если продолжить биологическую аналогию: для того, чтобы «родить» какую-то идею,
наука должна по крайней мере быть «беременной» ею. Поскольку идея может
«родиться» только от идеи же, постольку свое влияние на науку социальное
окруже114 ние может оказывать не непосредственно, а только через «когнитивных
посредников» (не обязательно из данной области науки или вообще из науки). Поэтому
не просто социальный фон, а именно его когнитивная часть выступает
посредствующим звеном, передаточным механизмом вызова науке со стороны
социокультуры. Если проводить синергетические аналогии, то социокультура
выступает по отношению к науке в качестве своеобразного контрольного параметра,
оказывающего существенное влияние на эволюцию науки как открытой диссипативной
структуры. Ну и, конечно же, необходимо помнить, что мыслит не научное сознание
(мышление) само по себе (это — полезная абстракция и не более того, правда, и
не менее), а человек (научное сообщество) с помощью научного мышления, так же
как генетически мутирует наследственная структура не «вообще», а именно
конкретного организма.
Экстерналистское истолкование движущих сил науки значительно
усложняет работу историков науки. Усложняет, но не обедняет. Интернализм же
ориентирует историков науки на упрощенный ее вариант, представляя абсолютно
самостоятельной и «девственно чистой» по отношению к обществу и его
потребностям. Интернализм — это, в лучшем случае, адекватная форма внутренней
развертки (подачи) результатов развития науки. Интерналист фактически призывает
абстрагироваться от социального и исторического времени бытия науки. Для него
(как и для любого имманентиста) время — только формально, только для отметки
следования одного научного результата за другим и не имеет к реальному времени
конкретной эпохи никакого отношения. Интернализму, отказавшемуся от учета
детерминационных ресурсов социокультуры на развитие науки, приходится «педалировать»
более сильно, чем это необходимо, на роль случайности PI индивидуального
творчества конкретных ученых. (Вот пришел, появился Евклид, Галилей, Эйнштейн и
т. д. и сделал (сотворил) то-то и то-то...) Другой возможный вариант
интернализма (гегелевского типа) не лучше: здесь считается, что всякая
последующая идея вытекает из предыдущей с диалектической необходимостью.
Очевидно, что такой подход также неприемлем, так как опирается на идеи
преформизма и телеологизма. Таким образом, среди основных концепций развития
научного знания наиболее приемлемым оказывается «срединный путь», исходящий из
взаимосвязи внутринаучных факторов (включая когнитивные мутации) и
социокультурных факторов. Именно эта взаимосвязь и образует подлинную основу
развития системы научного знания.