Течения и направления
Классицизм и неоклассицизм
В XIX веке живопись классицизма вступает в полосу кризиса и становится силой, сдерживающей развитие искусства, причём не только во Франции, но и в других странах. Художественную линию Давида с успехом продолжал Энгр, при сохранении языка классицизма в своих произведениях зачастую обращавшийся к романтическим сюжетам с восточным колоритом («Турецкие бани»); его портретные работы отмечены тонкой идеализацией модели. Художники в других странах также наполняли классицистические по форме произведения духом романтизма; это сочетание получило название академизма. Его «рассадниками» служили многочисленные академии художеств. В середине XIX века против консерватизма академического истеблишмента бунтовало тяготеющее к реализму молодое поколение, представленное во Франции кружком Курбе.
Давид, Жак-Луи
Жак-Луи Давид (30 августа 1748, Париж — 29 декабря 1825, Брюссель) — французский живописец и педагог, крупный представитель французского неоклассицизма в живописи.
Давид был современником Гойи. Оба они стоят у истоков художественной культуры Нового времени. Творчество обоих рождено одной эпохой глубочайших потрясений в жизни и сознании человечества, эпохой формирования нового мироощущения. И в то же время трудно представить себе столь разных художников. Один смело ломал традиции и проявлял абсолютную независимость в своем творчестве. Другой следовал традиционным нормам, однако и в его искусстве закладываются основы во многом новых образных концепций, а главное — нового взаимоотношения и взаимодействия художника и его эпохи. В этом смысле Давид представляет собой явление уникальное во всем искусстве того времени.
Решающее значение в формировании Давида имело его пребывание в Италии. Здесь он сразу окунулся в атмосферу всеобщего увлечения античной культурой. Пребывание в Италии оказало определяющее влияние на становление стиля Давида. Но его гражданственные убеждения окончательно сложились лишь после возвращения в Париж в 1780 году. Франция и особенно ее столица были охвачены предреволюционными настроениями.
Начиная с «Клятвы Горациев» картины Давида приобрели «значение манифестов» (К. Кларк), способных воздействовать на сознание и поведение людей. Позже, уже после падения Бастилии, их назовут «вестниками революции».
Безусловна удивительная чуткость, с которой он улавливал общественные настроения предреволюционной Франции, до поры до времени воплощая их в сюжетах и образах далекого прошлого. Однако вскоре политические симпатии Давида выявились с полной определенностью, а в его искусстве героику прошлого заменили события настоящего.
С 1792 года, когда Давид был избран в Конвент, его причастность к революции приобрела чрезвычайно многообразные формы. Он был создателем художественной политики революционного правительства, и в этом плане его деятельность охватывала такие разные аспекты, как реформа Академии, превращение королевских художественных собраний в музеи, доступные для народа, организация художественных конкурсов и грандиозных всенародных праздников и вместе с тем создание эскизов костюмов должностных лиц. Мы не знаем другого примера творческой активности высочайшего уровня в современной общественной жизни. Она требовала максимального напряжения духовных сил. Тем не менее Давид и в это время создает многочисленные и притом очень разные произведения.
Бонапарт — «священной вольности наследник и убийца» (А. С. Пушкин) — становится героем бывшего революционера. И этому увлечению Давид остается верен до конца, хотя его последующие отношения с Наполеоном развивались далеко не безоблачно.
Поздние классицистические картины художника обретают черты красивости и декоративности, столь чуждые раннему, суровому стилю Давида. Эти черты были присущи уже картине, выполненной в годы Империи, «Сафо и Фаон» (1809, Санкт-Петербург, Эрмитаж). Он старается обогатить свою палитру за счет звучных тонов и контрастных сочетаний, что не всегда вяжется с его линеарно-пластической концепцией формы.
После поражения Наполеона в битве при Ватерлоо в 1815 году бежал в Швейцарию. В августе того же года вернулся во Францию. Но в 1816 году был изгнан из страны как «цареубийца», несмотря на ходатайство министра полиции Эли Деказа. Переехал в Брюссель, где прожил до конца жизни.
