Сам термин был применен в конце XIX в. к крупнейшим фигурам русской поэзии этого столетия (Фет, Некрасов, Майков, А. Толстой, Я. Полонский и др), наследовавшим ее золотой век, а затем спустя годы, переадресован ряду явлений, начавшемуся с творчества символистов – литературы и искусства к. XIX - нач XX вв.
Основной критерий приобщения к Серебряному веку как «полифоническому единству» - это современность писателя в мысли и форме, независимо от принадлежности к направлению.
Должно быть осознание своей эпохи, как особой, выходящей за пределы того, что было прежде.(Богомолов).
Само понятие «Серебряного Века» появилось, когда все крупнейшие представители той литературы и культуры ушли из жизни.
Их современники использовали другие термины, один из которых – модернизм.
В этот период происходит переоценка позитивистко- натуралистической концепции «человек-среда» в пользу активной личности, восстающей против фатальной среды.
Размышления о личности в России того времени неотделимы от имени Ницше. В художественной литературе ницшевская идея личности была распространена.Мысль о «сверхчеловеке» была явлена и в облике эгоцентрической индивидуальности, помещающей себя по ту сторону добра и зла.
Термин модерн – передавал заложенную идею в литературе «Серебряного века» сознания новой литературы по отношению к литературе классической – с ней разные поколения модернистов находились в различных отношениях. Первыми были символисты.
Символизм.
В Россию символизм пришел из Франции. Чем был символизм во Франции? На этот вопрос нельзя дать однозначный ответ..Символистами называли себя те, кто стремился к туманным намекам, но неясному им самим смыслу. Они направляли мысль читателя по пути прихотливых ассоциаций и претендовали на то, чтобы определить словами еще никем непонятую сущность вселенной.
В России символизм начался с Валерия Брюсова. Он начал робко создавать новое литературное направление, переводить стихи Верлена и слагать свои.
Тень не созданных созданий
Колыхается во сне,
Словно лопасти латаний
На эмалевой стене.
Фиолетовые руки
На эмалевой стене,
Полусонно чертят звуки
В звон созвучной тишине.
«Творчество»1895 г.
Стихотворение возмутило читателя кажущейся бессмысленностью. Блок издал 3 сборника «Русские символисты». В буре критических нападок понятие символизм утвердилось и стало расхожим. Символизм для Брюсова и его единомышленников значил новые темы, новый способ их выражения. Среди символистов так же наблюдалась полифония, они не говорили в один голос, они не были похожими друг на друга.
Символистов называли декадентами («упадочниками»). Хотели их уязвить, а они сделали эту кличку своим вторым именем.
Мережковский «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литры» 1893, а также в заметках Брюсова, которые сопровождались брошюры «русских символистов» обозначались контрастные точки зрения на смысл символистского творчества:
1.Возвестить новую религиозную правду, свободную от пут официальной церковности(Мережковский).
2.Выразить черты усложнившегося душевного мира современника (Брюсов).
В борьбе этих двух тенденций, эстетико-религиозной и эстетико-психологической – продолжился старинный спор между признанием искусства средством идеологического воздействия и требованием его самоцельности, автономности.
Обычно символистов делят на старших и младших.Старшие - Мережковский, Брюсов, Сологуб, Анненский, Бальмонт.
Младшие – Вяч. Иванов, Блок, Белый.
Но строгого разделения не было (Мережковский и его группа были близки с младшими).
Их объединяло общее «нет» - натурализму, реалистической бытописи.
На младших символистов повлияла философия Владимира Соловьева. Одна из его важнейших идей – общение с высшим миром посредством творческой деятельности.
Высший Божественный мир должен открываться человеку при творческом напряжении.
Поэт-символист – связывающее звено между мирами земным и небесным.
Акмеизм.
1911г. Гумилев и Городецкий создали «Цех поэтов» - содружество стихотворцев, объединенных ощущением, что символизм прошел свой высший пик.
Среди них: Ахматова, Мандельштам, Георгий Иванов, Ник. Клюев. Поэзия – ремесло, которому можно и должно обучать. Во 2-й половине 1912 г. шесть наиболее активных участников цеха - Гумилев, Городецкий, Ахматова, Мандельштам, Нарбут, Зенкевич - провели ряд поэтических вечеров, где заявляли о своем намерении вести русскую словесность в новом направлении.
Однако и внутри группы были разные голоса: Нарбут и Зенкевич в своих стихах не просто выступали в защиту всего конкретного, действительного и жизненного, но и шокировали читателя объемом натуралистических подробностей. Подобно футуристам они любили эпатировать читателя. Их часто называли «левыми» акмеистами. Справа оказались имена Ахматовой и Мандельштама, которых иногда записывали в неоклассицизм, имея ввиду их приверженность к строгому и четкому построению стихотворений. Центр – Городецкий и Гумилев. В программных статьях акмеистов достижение равновесия объявлялось целью поэзии. «Некоторые течения в современной русской литературе» - Городецкий. «Наследие символизма и акмеизма» - Гумилев. Образу поэта-пророка противопоставили образ поэта-ремесленника, старательно соединяющего небесное и земное.
Футуризм.
В 1909 г. итальянский поэт Филиппо Томмазо Маринетти опубликовал первый манифест футуризма, в котором провозглашал смерть старого искусства и рождение нового, призванного спасти мир. Ключевой лозунг – «Слово на свободе». Русские футуристы стремились не управлять поэтическим словом с помощью разума, а дать самому слову управлять стихотворением.
За месяц с небольшим до появления акмеистических деклараций, в декабре 1912 г. вышел в свет сборник «Пощечина общественному вкусу», открывавшийся программной статьей русских футуристов (футур — будущее). Ее подписали Д. Бурлюк, Александр Крученых, В. Маяковский, Виктор Хлебников.
В статье обосновывалось место и значение новой группы, ее отношение к предшествующей литературе. Позиция была избрана разрушительная и скандальная. «Только мы — лицо нашего Времени»,— утверждали они. И предлагали: «Сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с Парохода Современности». Крупнейших художников начала века именовали «портными». В противовес им устанавливали свои права: «на увеличение словаря в его объеме произвольными и производными словами»; «на непреодолимую ненависть к существовавшему до них языку»; «стоять на глыбе «мы» среди свиста и негодования». Провозглашалась «Новая Грядущая Красота Самоценного (самовитого) Слова».
Футуристы отрицали грамматику, синтаксис, правописание родного языка, «сокрушали» поэтические ритмы и рифмы, а воспевали «власть новых тем: ненужность, бессмысленность, тайну властной ничтожности». Для чего и необходимо будто бы было придавать содержание словам по их начертательной и фонетической характеристике, считать гласные звуки выражением времени и пространства, согласные — краски, звука, запаха и т. д. Крайний формализм подавался под знаком новаторства. Не менее потрясали названия изданий: «Пощечина общественному вкусу», «Дохлая луна», «Доители изнуренных жаб» и пр.
Трудно разобраться в подобной практике. Помогут в том выступления Маяковского. Он был одним из авторов деклараций. Но чуть позже, с началом первой мировой войны, признал: «...у нас было много трюков только для того, чтобы эпатировать буржуа». И далее: «...под желтыми кофтами гаеров были тела здоровых, нужных вам, как бойцы, силачей»; «футуристами нас окрестили газеты»; «футуризм для нас, молодых поэтов,— красный плащ тореадора...»
А цель какая? И о ней сказал Маяковский, объясняя одно из самоназваний группы — «будетляне»: «Будетляне — это люди, которые будут. Мы накануне». «Стать делателем собственной жизни и законодателем для жизни других — это ль не ново для русского человека? — спрашивал Маяковский и отвечал утвердительно:— Осознание в себе правовой личности — день рождения нового человека». Одновременно намечалось и поле его деятельности — вознести города из пепла, «заполнить радостью выгоревшую душу мира».
Поэт хотел дать в искусстве средство самовыражения, самосознания городской массе, для нее найти по-новому выразительный и близкий язык. А себя и своих единомышленников определил как «десяток мечтателей». Среди них действительно были такие, первый — Маяковский. Другие дальше эпатажа (неприятного раздражения) читателя, бравады цинизмом не пошли, и имена их не сохранились в литературе. Она создавалась художниками, а не декларациями.
В процессе творчества крайности первоначальных лозунгов изживались. Тем не менее идея — освоить новый словарь, поэтические формы во имя искусства будущего — понималась индивидуально и далеко не всегда перспективно.
Футуристическое течение было довольно широко и разнообразно. В 1911 г. возникла группа эгофутуристов: И. Северянин, И. Игнатьев, К. Олимпов, В. Шершеневич, Р. Ивнев, Б. Лавренев и др.
- - индивидуализм, самоценное «я»,
- - желание и воля «Я»,
- - воинствующий гедонизм, культ мгновения.
Наиболее активным было объединение «Гилея» (потом названа кубофутуризмом): В. Маяковский, Д. и Н. Бурлюки, В. Хлебников, В. Каменский, А. Крученых, Б. Лившиц, Е. Гуро...
Влияние на них оказал живописный ранний футуризм (основанный на фовизме, экспрессионизме – лучисты, беспредметники, кубисты) и литературный итальянский футуризм (Маринетти – «Манифест футуризма» - создать беспорядок, уничтожить в литературре «я», отказаться от того, чтобы быть понятым, надо ежедневно плевать на алтарь искусства!)
В Москве появилась (1913) «Центрифуга», в которую вошли Б. Пастернак, Н. Асеев, И. Аксенов.
Национальная философия переживает настоящее возрождение. Соловьёв, Бердяев, Булгаков, Розанов и другие крупные философы оказали сильное, порой определяющее влияние на развитие разных сфер русской культуры. Особенно важным в русской философии было обращение к этической проблематике, фокусирование внимания на духовном мире личности, на таких категориях, как жизнь и судьба, совесть и любовь, прозрение и заблуждение.
Именно на рубеже веков в искусстве развиваются процессы, которые приводят к формированию типа массовой культуры со свойственным ей примитивизмом изображения человеческих отношений. Противовесом массовой культуре пытается стать искусство, изначально ориентированное на узкие круги ценителей, «посвящённых», - искусство элитарное. Таким образом искусство и литература становятся всё более неоднородными, расколотыми на течения и группировки.
Другая особенность искусства этой поры – усиление контактов с мировой культурой, более активное обращение к опыту не только отечественного, но и европейского искусства. Русское искусство начала XX века гораздо более свободно в обращении с опытом мировой культуры, что даёт предпосылки к использованию более многоцветной палитры художественных приёмов.
Русская культура всё более и более являет миру себя и открывает мир для себя. Искусство рубежа веков объединяет и возрождает к жизни самые разные стили, включает в себя и элитарное, и низкое искусство, всему даёт свою эстетическую нишу. Одновременно сосуществуют разные художественные системы, сама эпоха эстетически полифонична.