Симеон Полоцкий (в миру — Самуил Гаврилович (по другим данным — Емельянович) Петровский-Ситнянович (Ситниянович); Полоцкий — топонимическое прозвище; 12 декабря[источник не указан 195 дней] 1629 — 25 августа 1680) — деятель восточнославянской культуры, духовный писатель, богослов, поэт, драматург, переводчик, монах-базилианин, придворный астролог. Был наставником детей русского царя Алексея Михайловича от Милославской: Алексея, Софьи и Фёдора.
Наряду с такими поэтами как Сильвестр Медведев, Карион (Истомин), Феофан Прокопович, Мардарий Хоныков и Антиох Кантемир, считается одним из ранних представителей русской силлабической поэзии до эпохи Тредиаковского и Ломоносова.
По мнению исследователя истории русской богословской мысли и культуры протоиерея Георгия Флоровского, «довольно заурядный западно-русский начётчик, или книжник, но очень ловкий, изворотливый, и спорый в делах житейских, сумевший высоко и твёрдо стать в озадаченном Московском обществе <…> как пиита и виршеслагатель, как учёный человек для всяких поручений»
Сборники его стихотворений – своеобразная «поэтическая кунсткамера», «музей», на витринах которого расставлены самые разнообразные вещи, часто очень редкие и древние, «курьезы». Стихотворный парад вещей иногда принимал форму настоящего зрелища: стихи можно было не только читать, но и рассматривать как картину. «Книжиц» всего пять (три приветственные и две траурные):
- - 1665 «Благоприветствование» царю Алексею Михайловичу по случаю рождения царевича Симеона. Начинается с оды в честь царя Алексея, затем идет контурное изображение креста со вписанными в него стихами. Крест – дар новорожденному царевичу. Далее изображаются две звезды красного цвета, контуры которых составляют стихи. Заканчивается «книжица» многолетием царю в форме «лабиринта»
- - 1667 «Орел российский» Панорама звездного неба с солнцем посередине. Оно испускает 8 лучей, и каждый – одна из присущих царю добродетелей.
- - 1669 «Френы» - плачи о смерти царицы Марии. Симметричность словесно-архитектурных ансамблей. Арка заглавия, речь автора к царю в прозе, 12 пар – плачи и утешения – как колоннада, упирающаяся в монолог царицы, заканчивающийся «вечной памятью» царице в форме лабиринта.
- - 1676 «Глас последний ко Господу Богу» царя Алексея Михайловича
- - 1676 «Гусль доброгласная»
Каждая из них в свое время была лично Симеоном вручена царю. Позднее он включил их в состав «Рифмологиона» (до нас дошел только черновой экземпляр этого сборника).
В помощь слову Симеон привлекал живопись, графику и даже отдельные архитектурные мотивы, слудуя примеру современников-живописцев. Живопись и графика помогли придать его стихотворным экспонатам недостающую наглядность, архитектура – расставить их. Синтез всех искусств в рамках одного. Характер сложного архитектурно-словесного сооружения.
Живописные и графические инкрустации «книжиц» составляют их неотъемлемую часть и органически связаны с ними. Одни носят чисто декоративный характер и выполняют служебную функцию – орнаментального украшения (например, «лабиринты» - их исполнение Симеон поручал специалистам); другие составляют часть экспозиции и, следовательно, образуют самостоятельный компонент композиции (например, панорама небесных светил в «Орле», составляющая основное содержание всей композиции, крест и звезды в «Благоприветствовании»).
Тенденция рассматривать в одной плоскости возможное и невозможное. Истина для Симеона лежит за пределами этого мира. Вещь сама по себе – ничто, только форма, в которой человек созерцает истину, «знак», «гиероглифик» истины. Чтобы заставить вещи говорить, он переводил их с языка конкретных образов на язык понятий и логических абстракций, т. е. систематически разрушал им же созданный мир. От «гиероглифика», от образа к его логической интерпретации – нормальное для Симеона движение его поэтической темы.
Переосмысляя образ, Симеон очень часто разбирал его по частям, ибо вещи многозначны. Значение «гиероглифика», подлежащего дешифровке, приобретала не только вещь в целом, но и ее отдельные качества.
Целые стихотворные повести выполняли ту же функцию, что и единичные образы. Разница между повестью и образом – чисто количественная: повесть – система единичных образов, связанных фабульным единством, также подлежащая переводу на язык понятий.
Образ сам по себе никогда не привлекал Симеона; он приобретал для него ценность, только если обнаруживал возможность переосмысления. Мир вещей Симеон создавал, чтобы разрушить и воссоздать на новой, логизированной основе.
Вещь отягчалась новым значением насильственно, потому что переводилась из одного плана в другой, аллегорический, при помощи аналогии, основанной на свойстве не основных, а второстепенных признаков. Игра отдаленными аналогиями давала возможность варьировать одну тему десятки раз.
Реминисценции из античного мира – боги и герои; поэты, ораторы и философы, музы. Но почти всегда они – только слова-заменители, условно-поэтические обозначения того или иного понятия, «клише», никакого прямого отношения к античности не имеющие». Никогда не было творческого интереса непосредственно к античному миру. Античный сюжет – только повод для нового иносказания. Античность – склад, откуда Симеон черпал редкие и курьезные экспонаты для своей поэтической кунсткамеры.
Форма стала вытеснять содержание. Совмещение несовместимого из эстетического принципа стало вырождаться в простой прием, формалистическую игру слов и понятий. Предметом формалистической игры стал сам стих, его структура и даже графическая композиция:
- - Стих с рифмующимися полустишиями - «леонинские», разновидность – «эхо».
- - Стих «многоприменительный»
- - Стих, основанный на игре буквальным значением одних и тех же слов
- - «Узел приветственный» - можно прочесть и как одно, и как три стихотворения.
- - Акростих
- - «Афиеросис» - графический ребус, требующий разгадки
- - Стих, составленный на разных языках (латинский, польский)
- - Фигурный стих – графическая композиция которого напоминает геометрическую фигуру или предмет (герб)
Симеон Полоцкий – мастер силлабического стиха, первый русский поэт, творчество которого опиралось на определенную систему поэтического стиля. Он первый внес в русскую литературу поэзию как художественную форму, поднял ремесло «пиитического рифмования» до уровня искусства.