При современном состоянии знания восточная миниатюра может быть разбита па следующие главнейшие отделы:
- Арабская миниатюра (месопотамская или багдадская школа 13 века),
- Персидская миниатюра (с 13 по 17 век),
- Турецкая миниатюра (15 — 17 века)
- индийская миниатюра эпохи великих Моголов.
Начало
Каллиграфия в мусульманском мире считается высшим проявлением искусства: письмо там приобрело сакральный характер, потому что посредством письма изложен Коран, Слово Самого Бога. Практика письма постоянно изучалась, а тех, кто им владел, почитали. Зачатки арабской письменности существовали до ислама. Она относится к семитскому типу, хотя произошла из арамейского письма через набатейское. Ее ранние образцы сохранились в разрозненных надписях на камне. Направление письма — справа налево, с маленькими вертикальными чертами, обычно соединенными нижней чертой. Утверждение единого Корана при Усмане (644-656) дало толчок развитию рукописных шрифтов. В Коране есть сура (68-я) под названием «Письменная трость» («аль-Калам»), а в другой суре говорится о Господе, учившем посредством «калама» — тростниковой палочки для письма; поэтому вполне вероятно, что частично он был записан еще при жизни Пророка, на подручном материале — верблюжьих лопатках, глиняных черепках и, возможно, папирусе. При Усмане записи, вероятно, стали книгой, такой, как было принято у египетских коптов: листы пергамента в деревянной или кожаной обложке. Ни одного Корана такой давности не сохранилось; его самые древние уцелевшие копии относятся, скорее всего, к VIII веку.
На листе заголовок и на-чальные строки 18-й суры «аль-£ахф» («Петера»).
В ней говорится о семи по-груженных в сон юношах из Эфеса, причисляемых к праведникам, жившим до Пророка. Текст написан куфическим письмом, гласные помечены красным цветом, хорошо выражены линии машк. Декоративные детали в виде пальм лишились своих кончиков, когда были срезаны истрепанные края. Аублин, Библиотека Честера Битти и Галерея восточного искусства.
Первые рукописные шрифты мусульманской эпохи представлены на памятниках эпохи Омейядов. Знаменитая кораническая надпись «Купола скалы» — простая и четкая, с вертикальными чертами, соединяющимися с нижней, связующей чертой под правильным углом. Этот тип письма сейчас называют куфическим. В древности Мекка, Медина, Куфа и Басра были признанными центрами каллиграфии, так что куфическое письмо — лишь одна из четырех разно-видностей почерка. Но так как рукописей сохранилось слишком мало, чтобы различать шрифты, оказалось удобно объединить угловатые стили этого и следующих веков в группу куфических, в отличие от более округлых рукописных шрифтов, обычно имеющих каждый свое название. В древнейший период выбор между куфическим и округлым письмом чаще всего определялся материалом, по которому надо было писать. Куфическое письмо было удобнее для камня и мозаики, а округлое — для письма тростниковым пером или кистью — граффити на «дворцах в пустыне» сделаны округлом письмом. Но монументальность, на которую способно куфическое письмо, делала его особенно подходящим для переписывания Корана. Коран из Британского музея, предположительно созданный в VIII веке в Хиджазе, написан куфическим почерком, однако в нем есть одна особенность — наклон (маил): большинство линий, идущих сверху вниз, наклонены против хода строки. Он выполнен на выделанной телячьей коже, в вертикальном формате. Другие сохранившиеся Кораны, относящиеся ко времени до X века, написаны в горизонтальном формате, в них буквы куфического письма имеют горизонтальные удлинения вдоль строчек, так называемые машк.
В I веке был предпринят ряд реформ письма, облегчающих точное чтение Корана. Поскольку арабские буквы не передают краткости гласных, Абу-ль-Асвад ад-Дуали (ум. 688) для их обозначения ввел систему красных и желтых точек. Его ученики Наср ибн Асим и Йахья ибн Йамур для различения букв, имеющих одинаковое начертание, ввели черные точки над и под нижней линией. Последующие реформы обозначения согласных и систему обозначения гласных без помощи цвета разработал и осуществил в конце VIII века Халил ибн Ахмад аль-Фарахиди. Но практическое воплощение этих систем было далеко от единообразия.
Округлые рукописные шрифты для светских нужд развивались при дворе Омейядов и Аббасидов. К IX веку они были распространены очень широко, но более других утвердился почерк насх, сейчас обычно используемый в типографской печати. В начале X века визирь Ибн Мукла (казнен в 940 году) разработал систему для оценки пропорций рукописных шрифтов. Она основывалась на точке площадью, равной следу от нажима калама, простой ветикали олифа, первой буквы, и окружности диаметром, равным высоте олифа.
Величественная каллиграфия древнейших Коранов часто сопровождается цветными рисунками, преимущественно из золота с вкраплениями красного, голубого или зеленого цвета. На украшенных фронтисписах и заголовках к сурам письмо сочетается с растительным и геометрическим узорами. Недавно были изданы листы Корана из Библиотеки Большой мечети в Сане, датируемого эпохой Омейядов; в нем с исключительной полнотой изображена многосводчатая мечеть. Ни одной светской иллюстрации того периода не сохранилось.
Западные земли. Египет, Северная Африка и Испания
Подобно ближневосточным, североафриканские Кораны IX-X веков изготовлены из пергамента, в альбомном формате и написаны куфическим письмом, правда, некоторые диакритические знаки исполнены в местной манере. Заголовки глав помещены в прямоугольную заставку, отделанную пышным золотым орнаментом, схожим с тем, который использовали резчики по стуку и дереву. Несколько старых Коранов хранятся в музее Большой мечети Кайруана, некоторые из них в кожаном переплете — весьма редкие экземпляры, поскольку переплет обычно терялся. Обложки ранних рукописей, как правило, деревянные, покрытые тисненой кожей и украшенные по краям геометрическим орнаментом. Обложка одного из кайруанских Коранов, относимая к IX-XI векам, представляет редкую технику нанесения рисунка — когда цветочный узор образуют выпуклости от веревок под кожей.
Знаменитый большой Коран из пергамента, ныне рассыпавшийся и, очевидно, созданный в Кайруане при Аглабидах, в начале IX века, был написан золотом по синему фону; возможно, это опосредованное влияние Византии: там встречаются рукописи, выполненные на пурпурном пергаменте, но непосредственное влияние, скорее всего, здесь оказала мозаичная надпись золотом по синему полю в мечети «Купол скалы». Окончание каждого аята отмечается серебряными розетками, к сожалению из-за окисления потускневшими. Рукопись уникальна и, похоже, создавалась к особому событию, возможно по случаю восстановления мечети.
Криволинейное письмо, традиционное для Северной Африки и Испании, резко отличается от письма, распространенного в восточных землях. Его наиболее отличительная черта — использование глубоких, чуть ли не в полукруг, петель для букв, выносящихся под строку, и наклоненные влево верхушки вертикальных черточек. Толщина следа от довольно жидких коричневатых чернил весьма различна, что в сочетании с очень малой расплывчатостью строк и росчерком нижних выносных элементов букв дает видимость письма кистью, а не пером; но, скорее всего, в данном случае использовался довольно мягкий и волокнистый тростник. Здесь можно увидеть цветные знаки для гласных — в этом регионе исламского мира они применялись дольше, чем в остальных.
Образную живопись того времени представляет ряд отдельных фрагментов, найденных среди развалин древнего Фустата. Большинство из них трудно поддаются датировке и представляют собой скорее каракули, чем рисунки. Но даже на этих изображениях просматриваются некие стилистические черты. Наиболее выразительны большие, темные, запоминающиеся глаза многих персонажей, чем-то напоминающие глаза написанных восковыми красками заупокойных портретов классической и раннехристианской поры. Другая их особенность, указывающая на связь с художественными традициями прошлого, — изображение, даже на весьма простых рисунках, складок для придания объема. Прослеживается в них и определенное влияние живописи Самарры — на него указывают, например, завивающиеся у висков черные локоны, только теперь уже они носят задорный характер. Самый примечательный из относимых ко времени Фатимидов рисунков — хранящийся в иерусалимском Израильском музее портрет весьма тучной, обнаженной, покрытой татуировкой женщины; возможно, это набросок для настенной живописи.
Огромные дворцовые библиотеки, наподобие кордовской библиотеки аль-Хакама II с 400 тысячами рукописей, погибли, поэтому наши знания о живописных произведениях, предназначавшихся высокопоставленным особам XII — начала XIII века, черпаются преимущественно из двух источников. Один имеет жесткую пространственно-временную привязку, но вызывает вопросы по иным критериям, второй вовсе неизвестного происхождения. Примером первого источника могут служить работы 1140-х годов, проведенные в Палермо и Чефалу, на Сицилии, по заказу Рожера II. Так, стены и купол возведенной в Палермо Палатинской капеллы украсили христианскими сюжетами византийские мастера мозаики, тогда как потолок с деревянными мукарнами расписали художники, работавшие в традициях эпохи Фатимидов. На отдельных гранях мукарн видны куфические надписи, рисунки животных, настоящих и сказочных, характерные для исламского орнамента: львов, грифонов, соколов, павлинов, — а также индивидуальные портреты мужчин и женщин с добавлением изображения кувшинов либо музыкальных инструментов. Несколько панелей являют сцены игры в шахматы под сводами шатра и добывания воды из колодца. Манера письма весьма выверенная и скорее восходит к книжной иллюстрации, нежели к настенной живописи.
Единственным живописным сюжетно-тематическим образцом для сравнения с
этой потолочной росписью может служить «История Байяд и Рийяд». Действие повести происходит в Ираке, это история о молодом купце, влюбленном в служанку знатной госпожи. Иллюстрации очень ярко передают подробности разыгравшейся драмы. Лица героев схожи с теми, что встречаются в росписи Палатинской капеллы, только несколько крупнее. Перспектива плоская, но объем передан складками на одежде.
Изображенные архитектурные элементы указывают на испанское влияние, а почерк выдержан в западной исламской манере. Исследователи склонны датировать рукопись XIII веком.
Возрождение Востока. Появление сельджуков в Иране и Малой Азии
Хотя Коран на пергаменте встречается вплоть до X века, бумагой в Иране пользовались давно, возможно с пленения китайских мастеров в 751 году. Видимо, белизна бумажного листа лучше подходила для крайне утонченного восточного куфического письма, которое мы встречаем на страницах Корана X—XIII веков и которое затем нашло применение в архитектуре и керамике. Восточное куфическое письмо изящно и в то же время величественно; в нем сочетаются наклоненные вперед строчные элементы букв с верхними выносными элементами, как правило вертикальными, создавая поистине волнующее зрелище. У некоторых букв, наподобие кафа (i_£), выносной элемент отклоняется на 45 градусов, а у лигатуры лам-алиф (У) образует изящный полуовал, напоминая натянутую тетиву с луком. В восточном куфи диакритические знаки иногда изображали золотыми, а синтаксические — красными и синими. Начиная с конца рассматриваемого периода и вплоть до XV века куфическими буквами писали лишь заголовки.
Продолжалось развитие курсивного письма: особым вниманием пользовались почерки насх, судье, мухаккак, райхани, рика и тауки, из которых первые три получили наибольшее распространение. Все шесть почерков использовал великий каллиграф периода правления Бундов — Али ибн Хилал. известный как Ибн аль-Бавваб (Сын привратника), начинавший с отделки помещений и научившийся каллиграфии у учеников Ибн Муклы. Насх, созданный Ибн Муклой на основе почерка деловой переписки с помощью разработанной им системы пропорций, затем, после усовершенствования Ибн аль-Баввабом, превратился в четкое, изящное письмо, достойное использования для записи Корана. Благодаря быстроте и простоте письма почерком насх он широко использовался представителями неуклонно растущего слоя просвещенных людей, которые приобретали написанные им нравоучительные и развлекательные книги. Сульс как орнаментальный почерк использовался для заголовков и изразцовых надписей, когда требовалось, чтобы они, несмотря на их краткость, производили особое впечатление. Для этого почерка характерны изогнутые линии, образующие порой причудливые лигатуры, а его ритмический рисунок прослеживается по всему полю. Мухак- как относится к кораническому письму. Он отличается тем, что нижние выносные элементы уходят под строку, увлекая ее за собой, но их удерживает незыблемость вознесшихся верхних выносных элементов. В дальнейшем этот почерк займет почетное место, запечатлевшись в Коранах мамлюкского времени.
Иллюминирование рукописей в этот период становится все изысканнее и сложнее. Все чаще художники прибегают к завиткам наподобие арабесок, предпочитая их геометрическим узорам; золотая краска при оформлении вытесняется синей. В первые века новой эры текст и заголовки (унваны) выглядели на странице обособленными друг от друга, но с XI века вырабатываются приемы, позволяющие трактовать страницу как единое целое. Особенно это относится к оформлению фронтисписа (сарлауха), как правило, прямоугольной композиции, нередко представляющей собой стол и сидящего за ним переписчика. Иногда унван помещался внутрь заставки, которая, в свою очередь, тоже заключалась в окошко, а область основного текста очерчивалась. Для создания привычного впечатления некой текучести отдельные строки текста окружались волнистой линией, а пустоты заполнялись тонкими завитками, точками или штрихами. Сохранились персидские переплеты, самые ранние из них датируются XII веком.
Они представляют собой несколько склеенных слоев бумаги и покрыты изящно обрезанной кожей. Задняя сторона обложки снабжена отворотом с кожаными петлями, загибаемым поверх передней стороны и заканчивающимся «язычком», как у конверта. Иногда переплет украшали тиснением в виде либо ромбовидной сетки, либо медальона с окаймляющей рамкой.
Происхождение книжной иллюстрации в странах ислама неясно. Здесь, видимо, прослеживается связь с
сасанидской традицией, на это указывают слова историка Масуди о том, что в 915 году он видел в Истахре, на западе Ирана, книгу с изображениями сасанидских царей. К тому же, согласно письменным источникам, сасанидский правитель Наср ибн Ахмад заказал список «Калины и Димны», перевод книги древних индийских рассказов и притч, состоящей из пяти частей и потому названной «Панчатантра», который иллюстрировали предположительно китайские художники, — местные умельцы не смогли удовлетворить его интереса к книжным иллюстрациям. Согласно еще одному сообщению, в 1092 году в библиотеке Газны хранился «Аржанг» — альбом Мани, жившего в III веке н. э. основателя манихейства. Это, разумеется, маловероятно, но Мани и его альбом стали нарицательными в литературе, и поэтому его имя вполне могли связать с коллекцией уйгурских картин IXвека. Одним словом, похоже, что собирание картин приличествовало царскому сану, только вот собирателей было мало. Немногочисленность сохранившихся книг — скорее всего, следствие типичных опасностей, их подстерегающих, кроме того, они становились жертвами тех, кто враждебно относился к живописи.
Гибели от рук последних избежала иллюстрированная «Книга созвездий неподвижных звезд», созданная Абд ар-Рахманом ибн Умаром ас-Суфи и переписанная его сыном в 400/1009-10 году. Возможно, она уцелела именно благодаря своей научной направленности. При описании созвездий ее автор опирается на сочинение Птолемея «Альмагест» и показывает, как они выглядят на небе и, в зеркальном отображении, на небесном глобусе. Иллюстрации, завершенные в ходе реставрации книги, поражают своей красотой. Изображения людей на них во многом схожи с теми, что встречаются порой на фатимидской росписи люстром: мощный подбородок, черные кудри на висках и, у мужчин, высокие тюрбаны; только глаза более узкие. Одежда на женщинах указывает на буддийские истоки, а мелкие сбившиеся складки известны по сасанидским изваяниям: смешение этих стилей произошло в Средней Азии, распространившись затем на территориях, расположенных вдоль Великого шелкового пути.
От XIII века до нас дошла иллюстрированная стихотворная повесть «Варка и Гулыпах» поэта Айюки, хранящаяся в Библиотеке дворца Топкапы в Стамбуле; ее действие происходит в доисламской Аравии; в основе сюжета — злоключения влюбленной пары. Текст написан в два столбца почерком насх. В рукописи отсутствует колофон с указанием времени и места ее создания, но под одним рисунком художник подписался: «Абдул Мумин Мухаммед аль-Хойи». Поскольку прозвище (нисба) художника свидетельствует о происхождении его или его семьи из города Хой в иранском Азербайджане, то возможно, что рукопись появилась либо там, либо в Джазире. Но так как это имя встречается в документе, связанном с медресе Каратай в Конье, то более вероятной родиной мастера представляется Конья. Рукопись содержит семьдесят одну иллюстрацию альбомного формата. Уверенное исполнение рисунка свидетельствует о зрелости мастерства иллюстрации того времени; в то же время следует отметить, что этот художник не придерживался тогдашних канонов: в его работе использованы явно новаторские приемы. Изображенные фигуры невысокие, но стройные, художник показал их в динамике, порыве, изобразив подавшимися вперед. Подобно лицам дворцовых скульптур, лица на этих иллюстрациях круглые, узкоглазые, с небольшим ртом; волосы и у мужчин, и у женщин свисают длинными черными прядями. Головы у всех окружены нимбом, что, кстати, можно наблюдать и на керамических изделиях того времени; эта деталь заимствована из буддийской живописи, возможно еще и христианское влияние, однако здесь она не несет никакого религиозного смысла. На всех изображенных персонажах широкое платье, видимо из шелка, из-под подола выглядывают просторные шаровары или башмаки.
На мужчинах венцы, тюрбаны или шапка наподобие отороченного мехом чепца. Сцены обставлены скупо, для этого используются главным образом изображения шатров и деревьев, в качестве фона встречаются завитки по образцу архитектурного декора.
Зенгиды, Айюбиды и мамлюки
Арабские школы книжной миниатюры существовали уже в начале XIII века. В какой мере прибегали к иллюстрации прежде, пока остается только гадать, но в данном случае совершенно очевидно смешение двух направлений. С одной стороны, сохраняется сельджукская манера изображать правителей: они по-прежнему «лунноликие», нередко в антураже, символизирующем власть. А вот представители арабского населения изображаются по- новому: с орлиным носом, в свободной одежде, в динамичных позах, порой в скромной обстановке, отражающей бытовые реалии. Возможно, иллюстрирование некоторых сочинений было обусловлено их нравоучительным характером, но, судя по иллюстрациям, пылкое воображение художников уводило их гораздо дальше назидательной цели.
Самое раннее из дошедших до нас творений исламских художников-миниатюристов — «Китаб ад-дирйак» («Книга противоядий», ныне хранящаяся в парижской Национальной библиотеке), перевод труда греческого эскулапа Никандра, записанный в 599/1199 году; помимо обучения исцелению от змеиных укусов, книга была призвана еще и радовать глаз — этой цели служило щедрое украшение ее страниц. Сельджукское наследие представлено на занимающем два листа фронтисписе: на нем пара змей обвивает сидящие женские фигуры, в углах художник поместил ангелов, чьи прообразы восходят к буддизму. Некоторые изображения царственных особ схожи с теми, что встречаются на страницах «Варки и Гульшах». Другие персонажи: ученые лекари, врачующие от змеиных укусов, и подверженные этой опасности землепашцы с садовниками — выписаны в арабской манере: с орлиным носом и взглядом, устремленным куда- то вдаль. Благородные особы нарисованы на красном фоне — прием, по всей видимости заимствованный из настенной росписи; окружающая обстановка передана скупо: линией земли и несколькими деревьями, некоторое представление о повседневной жизни людей дают сцены молотьбы и веяния зерна.
Значимость восточной манеры иллюстрации видна на фронтисписах некоторых уцелевших томов двадцатичастной «Китаб аль-агани» («Книга песен»), завершенной в 1220 году и, по всей вероятности, предназначавшейся для Бадр ад-Дина Лулу. В томе, хранящемся в стамбульской публичной библиотеке