Одной из фундаментальных характеристик художественной речи является ритм, поэтому именно со специфики ритма художественной прозы уместно начать ее анализ. В стихе ритмическая закономерность выступает как единый исходный принцип развертывания речи, который изначально задан и вновь и вновь возвращается в каждой следующей вариации. В прозе же ритмическое единство —итог, результат речевого развертывания, а предпосылки и исходные установки этого итога не получают отчетливого речевого выражения. В прозе — единство, кристаллизующееся из многообразия. В стихе, напротив,—многообразие, развивающееся из ясно провозглашенного и непосредственно выраженного единства.
Интересна в этом отношении характеристика прозы с поэтической точки зрения в заметках О. Мандельштама: «Для прозы важно содержание и место, а не содержание — форма. Прозаическая форма — синтез. Смысловые словарные частицы, разбегающиеся по местам. Неокончательность этого места перебежки. Свобода расстановок, В прозе — всегда "Юрьев день"». Действительно, в прозе каждый следующий шаг ритмического движения не предопределяется предыдущим, а заново формируется на каждом новом этапе этого движения. В итоге же в художественной прозе обнаруживается объединяющий структурный принцип, скрытый в глубинах обычного речевого развертывания. Непредсказуемость очередного шага на основании предыдущего входит в сам этот принцип. Однако отдельные моменты ритмического движения более или менее вероятны в свете закономерности развивающегося целого, системы складывающихся речевых связей. Так что «Юрьев день» существует в пределах этой системы.
А вот свободный стих именно потому является стихом и даже очень ярко демонстрирует специфику стиха, что при минимальном сходстве сопоставляемых речевых единиц в нем с максимальной отчетливостью проявляется структурообразующий принцип их приравнивания и двойной сегментации: ритмического деления на стихи-строки и синтаксического —на предложения и синтагмы. Ритмическая проза, напротив, воспринимается как особая разновидность именно прозы, так как, сколь бы ни были многочисленны различного рода повторы, синтаксические параллелизмы, в ней отсутствуют двомиоечленение и заданная равномерность ритмических членов. В ритмической прозе единообразие и повторяемость не заданы как общий закон речевого устройства. Первичные ритмические единицы — колоны — это одновременно и синтаксические единства — синтагмы.
Специфика прозаического ритма проявляется в двойной системе соотношений. Во-первых, этот ритм противостоит стихотворному (где единство задано, где приравнены друг к другу отдельные отрезки речи), отталкивается от него. Во-вторых, ритм художественной прозы соотносится с многообразием и изменчивостью естественного ритма речи в ее различных функциональных стилях. При этом внутри ритмического единства прозаического произведения могут наблюдаться разные формы ритмической регулярности (вспомним, например, о функциональной роли фрагментов «ритмической прозы» в сложной системе повествования Лермонтова или Гоголя). С отмеченными особенностями ритма связано и более общее качество художественной прозы сравнительно со стихом —перенос центра тяжести с высказываемого в слове субъективного состояния на изображаемую словом и в слове действительность в ее объективной и субъективной многоплановости.
Прослеживая историю семантики и употребления греческого слова puO^óe, Бенвенист (1974, с. 377-385; глава XXX; Понятие «Ритм» в его языковом выражении) говорит, что оно «от самого своего возникновения вплоть до аттического периода никогда не означало "ритм"», что его постоянным значением было «отличительная форма; соразмерный вид; расположение» (с. 381-382). На определение уже осуществленной, постоянной формы у греков были иные слова — а%тціа, |іорфГ|, ei5oe. 'PuOjióe же с его формантом — (0)|ióe;
Позже, у Платона, слово «ритм» употребляется «и в смысле "отличительной формы, расположения, соразмерности"» и применяется к «форме движения, которое совершает человеческое тело в танце, и к расположению фигур, в которое это движение выливается».
Самые древние традиции в исследовании ритма принадлежат эстетике, и категория ритма - одна из древнейших в эстетике. Во многих эстетических концепциях прошлого, от Античности до Просвещения, ритм рассматривался в качестве одного из универсальных структурных принципов построения объекта, как природного, так и созданного руками человека. В различных эстетических теориях находились новые и новые аргументы в пользу того, что ритм - один из признаков красоты. Заслуга классической эстетики в том, что она поставила проблему соотношения различных сфер действительности и искусства. Во второй половине XIX века, когда сформировалась экспериментальная эстетика, ритм стал изучаться в плане восприятия его субъектом. Работы Г.-Т. Фехнера и Г. Л. Гельмгольца выявили новые аспекты в изучении проблемы ритма как психофизиологического и эстетического явления.
Повторность как основа ритма имеет устойчивый и ярко выраженный характер, обладающий определенной каноничностью, только в поэзии. Она дает возможность для количественного измерения ритма с помощью строгой меры- метра. Художественная проза ритмична по другой, более свободной схеме.
Для объяснения ритма прозы выдвигаются различные теории. В большинстве ранних теорий XX века ритм прозы определялся по соотнесенности с ритмом стиха. В России в начале века об этом писали Л. Гроссман, Н. Энгельгардт, Н. Бродский, А. Белый, М. Гофман, которые изучали прозу Пушкина, Гоголя и Тургенева. Они видели художественную ценность прозы в ее близости к стиху. Наблюдения Б.В. Томашевского также отражали тенденцию к поиску в прозе ритмических закономерностей, характерных для поэзии.
В середине двадцатых годов A.M. Пешковский начал лингвистическое изучение ритма прозы, основанное на членении речевого потока на такты, фразы и периоды. Отвергая попытки А. Гроссмана свести прозаический ритм к стихотворным размерам, A.M. Пешковский исключил из своего наблюдения и слог как ритмическую единицу. Главным мерилом ритма для A.M. Пешковского являлись большие паузы, разделяющие фразы и еще большие, разделяющие предложения. Противопоставление прозы и стиха завершилось, во-первых, отрицанием ритмической организации в естественной прозе и, во-вторых, выделением трех крупных ритмических единиц художественной прозы: такта, фонетического предложения и абзаца.
Интерес лингвистов к ритму не ослабевает и в настоящее время. Основные направления изучения речевого ритма художественного текста сводятся к выявлению важнейших характеристик речевого ритма, определению ритмических единиц и принципов их выделения в потоке речи, количественному выражению ритмичности, сравнению ритмичных и неритмичных текстов с целью установления их типических отличий, определению способа обозначения на письме особенностей ритмической организации текста.
В филологии утверждаются следующие положения:
- организованность речевого движения на сегментных уровнях осуществляется за счет временной соизмеримости длительности сменяющих друг друга единиц различных языковых уровней;
- речевой ритм есть регулярное повторение сходных и соизмеримых речевых единиц, выполняющее структурирующую, текстообразующую и экспрессивно-эмоциональную функции;
- ритмическими единицами текста могут быть единицы каждого языкового уровня, если их каждое повторение будет сходным и соизмеримым;
- ритм художественного произведения зависит от синтаксического строя языка, на котором оно написано;
- особенности ритма в конкретном тексте подчинены его основной идее.
Ритм выступает как значимый фактор сообщения, участвуя в конструировании всего текста (его содержательности и выразительности), и эта универсальность ритма определяет принципы изучения художественного текста.
Функции ритма
Одна из наиболее очевидных функций ритма — это организация и единение материала, посредством которого данный ритм манифестируется. Такое единение осуществляется двояко: носители ритмически слабых и сильных позиций становятся по отношению друг к другу эквивалентными и однородными, гомогенными, независимо от их физических разниц, почему и воспринимаются как принадлежащие одному и тому же ряду; конституируясь как «повтор повтора», ритм строит все более крупные единицы, которые охватывают собой предшест- вующие более мелкие единицы, и этим самым прежде составное превращает в одно целое, а прежде целое — в часть более крупного целого. Так ритм обеспечивает единство (связность) ритмизированному речевому потоку или любому иному объекту.
Другая функция, родственная первой, заключается в том, что именно ритм как нельзя лучше противостоит внешней «аморфной» или иноструктурной среде и всяким внешним помехам. Ее можно определить как отграничение или отключение от окружения. Тут, в частности, реализуется и эстетическая функция ритма как рамок, позволяющих сосредоточить внимание на объекте (речи) ради него самого. Причем данное отграничение происходит на уровне поглощения ритмом занимаемого им (и его носителем) места и времени — ритм сам становится основой текста, но вместе с тем и первостепенным, структурно значимым, уровнем этого текста.
В общем, подробнее - у Томашевского и Фарино, в учебниках.
Для совсем интересующихся - книга "Ритм художественной прозы" Гиршмана.
Еще вот такая статья есть: РИТМ ПРОЗЫ: ИСТОРИЯ И ТЕОРИЯ ВОПРОСА