Московская семантическая школа

Наиболее «сильный» представитель отечественной семантики последних десятилетий. (Персоналии: Апресян, Гловинская, Богуславский, Урысон, Левонтина и др. + в какой-то степени близки: Падучева, Кустова, Рахилина, Розина, Анна Зализняк и др.).

Московская семантическая школа выросла из пионерских работ по семантике 1960-ых годов и, прежде всего, из порождающей модели «Смысл ↔ Текст» (Мельчук, Жолковский, Щеглов, Апресян).

Основные положения модели «Смысл ↔ Текст»

- Модель «Смысл ↔ Текст» – отечественная порождающая модель: представляет собой попытку смоделировать языковую способность человека.

- Модель тесно связана с прикладными задачами: компьютеризация, автоматич. анализ текста, автоматич. переводчик, идея общения с машиной на человеческом языке и пр.

- Специфика модели во внимании к семантике. Семантика определяет грамматику. (Примеры: 1) я радуюсь, я плачу; 2) я имею свои взгляды, у меня есть учебник (* я имею учебник)). → Систематизация семантики.

- Настроенность грамматики на семантику. → Идея взаимосвязи семантики и грамматики.

Метаязык семантического описания (= язык чистого смысла).

[Функционирование модели: язык А → чистый смысл → язык Б]

- Практические результаты не очень хорошие, однако в теоретич. плане такое описание языка привело к значительным научным достижениям в области семантики.

Вот собственно отсюда, из такого описания, и выросла МСШ. Постепенно пути Мельчука и Апресяна разошлись. Апресян отошел от компьютерных задач, но сохранил основные принципы описания языка, разработанные в рамках модели «Смысл ↔ Текст». Принципы описания хороши тем, что идут от носителя языка, от того, кто пользуется языком, т.к. выросли на базе проблемы моделирования языковой способности говорящего.

В результате такой деятельности постепенно сложилась Московская семантическая школа.

Сейчас все исследования МСШ имеют двоякую цель:

теоретическую: построить общую теорию семантики, в основе которой лежат не отдельные показательные примеры, а массовый материал языка (русского);
прикладную: реализовать эту теорию в виде практически полезных, то есть обращенных к широкому читателю, лексикографических проектов (ср. НОСС – о нем поговорим попозже.)

Эти два направления работ (теоретич. и прикладное) взаимосвязаны:

- лексикографическая практика дает материал для теории;

теория позволяет строить лексикографические описания на системных основаниях.

Исследовательские принципы МСШ

I. Синхронный подход к описанию семантики. По словам Апресяна, это моделирования языкового сознания современного носителя русского языка средней степени интеллигентности. Все отношения, которые выстраиваются в этом описании между элементами языка, актуальны только для синхронного сознания, и с позиций диахронии могут вообще никак не оправдываться. (Напр.: хирург – семантическое производное от оперировать.)

II. Их задача – описать семантику единиц языка в рамках модели языковой способности человека, т.е. попытаться описать всю семантическую информацию, имеющуюся в голове человека; всю семантическую информацию, которой человек пользуется для создания высказывания.

Таким образом, то, что получается, они мыслят как модель современного сознания, модель современной (нашей с вами) языковой способности.

→ Во многих случаях существует явное приближение к психологической реальности (имеются очень тонко сделанные толкования слов, отражающие семантические нюансы, которые чувствует носитель языка, но которые в традиционных словарях не отражаются. [Напр.: чуть и едва. Кажется, на первый взгляд, что это одно и то же, но это не так, ср.: Он чуть дышал. = Он едва дышал. НО: Ему стало чуть лучше. – *Ему стало едва лучше. → должна быть некоторая разница в семантике слов].

Вместе с тем, в целом ряде спорных случаев вопрос о психологической реальности снимается и решение может приниматься в пользу экономности, простоты и системности описания.

[Обычно это касается каких-то количественных характеристик: например, решения вопроса о том, одно перед нами значение или два. Скажем: воля 1) ‘соответствующая способность личности’ (развивать волю; слабая воля; сильная воля); 2) ‘сильная соответствующая способность…’ (сила воли; обладает волей). Надо подавать как одно значение (то или другое?) или как два? Вопрос о психологической реальности не стоит (да, наверное, и не может стоять) и предлагается выбор из двух возможностей. Оговаривается, что та или иная «семантическая» возможность должна сопровождаться своим указанием на возможную в том или ином случае сочетаемость.].

НО: если дело касается качественных различий: наличие / отсутствие того или иного признака, то всякие психологические нюансы четко выявляются.

III. Принцип интегральности. Этот принцип требует согласованного описания словаря и грамматики (Под грамматикой понимаются все правила построения связных высказываний, включая и семантические правила, правила семантической сочетаемости). Т.е. в словаре подается по максимуму грамматическая информация.

Все это следует из представлений об обусловленности грамматики семантикой, о взаимосвязи синтаксической организации и семантики, об обусловленности выбора синтаксической структуры соответствующими семантическими интенциями говорящего. (То, о чем мы уже говорили, как о специфике отечетственного подхода к порождающей модели, о специфике модели «Смысл ↔ Текст»).

Все это соотносится с идеей моделирования языковой способности: предполагается, что семантическая и грамматическая информация о слове в нашем сознании лежат вместе и взаимосвязаны. Это и позволяет нам создавать высказывания.

НО: они не всю грамматическую информацию считают необходимым помещать вместе с семантической. (Это просто проблема организации материала.)

Какую информацию они берут, а какую не берут?

1) Тривиальные правила: распространяются на весь язык; на класс, определяющийся обобщенной абстрактной семантикой (напр., частеречной).

Напр.: прилагат. → согласование;

кач. прилагательные → степени сравнения.

Это они НЕ берут, потому что это ОБЩЕЕ свойство. (Поэтому и правило называется “тривиальным”).

2) Тривиальные правила, распространяющиеся на группу, обусловлены семантической особенностью группы:

Напр.:

– цвета + - оват - → слабое проявление признака;

– арендовать сочетается с названиями помещений и природн. объектами.

Это они берут. (Потому что группа слов, попадающих под это грамматическое правило тут ограничена именно семантически, т.е. на факт попадания/непопадания слова под это правило влияет именно семантика слова.)

– Еще пример такого рода из статьи Апресяна:

В русских отрицательных предложениях многие непереходные глаголы могут иметь подлежащее либо в форме им. п., либо в форме род. п.: Мороз не чувствовался. – Мороза не чувствовалось; Звуки не слышны. – Зуков не слышно. И т.п.

Относительно этого грам. правила все глагольные лексемы русского языка должны при описании разбиваться минимум на две группы: а) лексемы, которые допускают эту мену; б) лексемы, которые не допускают эту мену. Распределение глаголов на группы отчасти семантически мотивировано. (Напр.: глаголы существования (быть, существовать, бывать, наступать, начинаться и др.) и глаголы непосредственного физического восприятия (слышать, видеть) допускают эту мену.

Эта информация (грамматическая ← семантика) должна быть указана при описании.

3) Уникальные грам. свойства; исключения разного рода.

Напр.: карий – только о глазах.

Это они берут.

– Еще пример: продолжая разговор об отрицательных предложениях. Мы сказали, что все глаголы делятся на две группы. Группа, допускающая эту мену, – глаголы существования и непосредственного восприятия. Но в этих группах есть глаголы, которые эту мену не допускают (исключения).

→ Эта информация, когда она касается отдельных слов, а не всей совокупности, должна подаваться отдельно при описании каждого глагола. (В противном случае моделирования языковой способности не получится. Могут быть смоделированы неправильные высказывания: *Марта еще не наступило. *Ветра не дуло. *Творога не горчило. *Рыбы не пахло. *Шубы не греет.).

Иначе говоря, этот принцип – интегральности – можно еще назвать так: настроенность семантики на грамматику, а грамматики на семантику.

[→ А теперь представьте, что описание такого рода должно вестись не по одному признаку, а по целому ряду признаков. → Ясно, что принцип интегральности превращает описание каждой лексемы в самостоятельную научную задачу. А когда признаков много и лексем много → масштабы работы огромны. ]

IV. Установка на реконструкцию языковой картины мира. Иначе – наивной картины мира, которая получила отражение в языке.

Понятно, что наивная картина мира – это картина мира, стоящая за бытовым сознанием. Напомню, что семантика языкового знака отражает именно наивное, а не научное, понятие о вещи (2-ое понимание ЯКМ по нашей лекции о ЯКМ).

[Вспомним:

прямая в геометрии: ‘кратчайшее расстояние между двумя точками’;

прямая в жизни – ‘линия, которая не отклоняется ни вправо, ни влево’.

звезда в астрономии: ‘раскаленный шар’ ↔ звезда в обычной жизни: ‘точка на ночном небе’ и пр. ] Т.е. они описывают именно языковую семантику.

Специфика подхода МСШ к проблеме реконструкции ЯКМ.:

Материалом для реконструкции языковой картины мира в МСШ служат только факты языка – лексемы, грамматические формы, словообразоват. средства и пр. (В отличие, например, от многих других направлений, которые исследуют различные образы, вычленяемые из текстов, а не из языка. Скажем, арутюновский анализ культурных концептов.).
Языковая картина мира отражает особый способ мировидения, присущий данному языку. → Считают, что особый способ мировидения должен проявляться системно. Т.е. он выражается в том, что существует набор ключевых национальных идей – своего рода семантических лейтмотивов, – каждый из которых выражается многими языковыми средствами самой разной природы: синтаксическими, морфологическими, словообразовательными, лексическими и пр.

Например: был выявлен следующий лейтмотив: представление о неподконтрольности ситуации субъекту и представление о неопределенности той силы, которая является причиной наблюдаемого положения вещей.

Это проявляется:

- лексика: авось;

- просодия: «мучительные» вопросы типа: Где его теперь искать? Кто туда поедет? и пр. (Произносятся с ударением на вопросительном слове и подъемом тона в остальной части предложения. То есть акцент: где?, кто? и пр.) → Интерпретация 1-го вопроса: ‘Говорящий не знает, где его искать; он испытывает неприятное чувство, потому что ему очень важно знать, где его искать; говорящий допускает, что существует некто, кто это знает, и к этому неопределенному субъекту как бы обращает свой вопрос.’ (Апресян утверждает, что в английском языке ничего похожего нету.);

[Видимо, тут суть в логическом ударении на первом слове. Такой тип логического ударения предполагает наличие какого-то собеседника-субъекта, который сможет ответить на вопрос. В англ. языке, видимо, при возможности таких вопросов, нет логич. ударения на первое слово.]

- эта же идея обнаруживается при анализе безличных конструкций типа: Мне (хорошо) работается. Мне с трудом пишется. Мне легко дышится. и пр.

[проблема соотношения синхронии ↔ диахронии, которая в МСШ никак не проговаривается: действительно ли современный носитель языка ощущает эту идею или для него это просто принятая в языке форма выражения?]

V. Внимание к синонимическим средствам языка.

Берет начало от модели «Смысл ↔ Текст». Носитель языка один и тот же смысл может выразить разными способами, то есть могут быть разные поверхностные структуры у одной глубинной (напр.: Она прикидывалась глухой. – Она изображала из себя глухую. – Она делала вид, что глуха. – Ее глухота была мнимой. и пр.). Моделирующее описание (т.е. такое, как у МСШ) должно учитывать такие возможности межфразовой синонимии. [Т.к. в сознании они присутствуют.]

Таким образом, для МСШ важно учесть, как слова могут заменять друг друга в высказывании, сохраняя смысл высказывания (разница в поверхн. структурах при единой глубинной) = внимание к синонимическим средствам языка.

Показали, что абсолютных синонимов в языке практически нет (всегда есть какие-л. отличия) → термин квазисинонимия. Подход к синонимам у них шире, нежели в традиционном понимании. Они отталкиваются от функционирования слова в речи. Если слова могут выполнять в тексте одну и ту же функцию, значит о них можно говорить как о синонимах. → Собственно интерес к синонимам и обусловил появление НОССа (Нового объяснительного словаря синонимов.)

[Это еще и методический прием: слова подставляются в один контекст → несколько меняется смысл контекста → это может что-то сказать о семантике подставляемых слов].

VI. Языковой материал.

Считают, что не все лексемы достойны описания в словаре. Описывать имеет смысл прежде всего:

а) непредметную лексику (предикаты - обозначения ситуаций), то есть такую, которая может быть предикативным центром предложения,

б) и модальные слова. (Sic! Ориентация на синтаксис.).

Это связано с рядом фактов:

- Внимание к межфразовой синонимии.

Возможности межфразовой синонимии создаются именно за счет непредметной лексики, именно за счет предикатов. (Как меняются предложения? Меняется предикативный центр, а потом в зависимости от этого все остальное). → надо описывать лексику, актуальную для этих преобразований.

именно эта лексика национальна специфична → наиболее интересна.

- конкретная лексика описывается отнесением к определенному референту, абстрактная же именно через набор признаков (т.е. через сигнификат).

VII. Способ описания

Семантическое описание лексемы являет собой аналитическое толкование значения лексемы на семантическом языке (о котором мы говорили) = на метаязыке семантического описания.

Чтобы это расшифровать, надо понять: 1) что представляет собой метаязык; 2) как описывается значение.

Метаязык семантического описания

Семантический метаязык специально вырабатывался. Он состоял из словаря и специального синтаксиса.

Словарь метаязыка

Для того, чтобы модель «Смысл ↔ Текст» работала, должна была быть систематизирована семантика. При попытке сделать это выяснилось, что лексика гораздо более системна, чем о ней думали изначально, что в организации словаря существует масса закономерностей.

Например: идти – ходить = бежать – бегать = лететь – летать = плыть – плавать = однонаправленные – разнонаправленные глаголы. → для описания словаря нужно небольшое количество элементов, т.к. масса аналогичных пар: кратные глаголы можно описать как некратные + признак разнонаправленности. Все это существенно сокращает описание.

Выяснилось, что в результате соотнесения единиц можно выявить признаки, которые составляют значение. Ср.: идти – бежать – лететь – плыть: ‘перемещаться’ + способ действия; идти – плестись – тащиться – блуждать и пр. : идея хождения; бежать – нестись – мчаться и пр.: идея бега; лететь – парить – планировать – порхать: идея полета.

Идея причины содержится в словах: причина (основание); вызвала (привело к), потому что, из-за, оттого и пр.

Таким образом, при сравнении ЛЗ выяснилось, что существуют регулярно выражаемые смыслы, повторяющиеся в большом количестве значений.

Все смыслы, составляющие ЛЗ попытались разложить на более простые. Раскладку проводили до ситуации тавтологии, семантического круга, когда первое слово определяется через второе, а второе через первое, например:

смотреть ‘воспринимать глазами’; глаза ‘орган, с помощью которого смотрят’.

Такие неразложимые далее единицы – СЛОВА (!) с неразложимой далее семантикой – получили название семантических примитивов. Они и составляют основное ядро словаря семантического метаязыка.

К семантическим примитивам относятся, например, такие смыслы как: делать, воспринимать, хотеть, мочь, чувствовать, знать, считать, говорить, существовать, быть, находиться, предшествовать, я, отношение, объект, время, пространство и др.

В идеале в словаре метаязыка должно быть взаимнооднозначное соответствие слова и смысла. То есть один смысл выражается одним словом, а за одним словом – стоит один смысл. → Не должно быть синонимии, омонимии, полисемии. → Естественный язык не подходит для этого, т.к. обладает всеми этими качествами.

(Такие требования возникли изначально еще на этапе модели «Смысл ↔ Текст», т.к. компьютеру нужно взаимнооднозначное соответствие, иначе он не сможет соотносить факты друг с другом.).

В итоге в качестве элементов словаря метаязыка были выбраны единицы естественного языка, но с учетом снятия полисемии и омонимии.

Помимо семантических примитивов, в словаре метаязыка содержатся и более сложные смыслы, которые образованы из сочетания семантических примитивов и могут быть на них разложены. Это такие смыслы, которые часто встречаются в толкованиях: готов, должен, намерен, перемещаться, прекращаться и т.д. Их удобно использовать уже в готовом виде (просто для удобства, для прозрачности толкования).

Разложение на примитивы: напр., прекратиться.

Р прекратился = ‘начался не Р’;

начался Р = ‘до момента t P не существовал, после t P существует’.

→ разложили прекраться на ‘существовать’ и ‘не’.

Синтаксис метаязыка

В отличие от традиционного компонентного анализа (который ограничивается просто выделением сем), анализ МСШ предполагает структуризацию значения, т.е. логически определенный порядок подачи элементов в толковании = наличие синтаксиса.

Используется самый простой синтаксис естественного языка. Синтаксис нужен для того, чтобы организовать семантические компоненты в структуру. Структуризация значений важна:

- для организации семантики лексемы;

- для выявления системных отношений между лексемами: сходство компонентов и сходство стркутуры говорит о наличии между лексемами системных отношений.

Толкование семантики в рамках ситуационной (сентенционной) формы

Было замечено, что некоторые лексемы не могут быть истолкованы отдельно, вне выражения с этим словом.

Например: репутация и мнение.

Во всех толковых словарях репутация толкуется через мнение:

Ср.: репутация ‘создавшееся общее мнение о достоинства их недостатках кого-то’.

Вместе с тем ясно, что репутация и мнение не синонимы. Мнение – это «принадлежность» тех, кто думает, а репутация – того, о ком думают. При этом ситуация, стоящая за этими словами – одна и та же.

Ср.: У них о нем хорошее мнение. = У него хорошая репутация.

{Есть он. Есть они. Они о нем как-то думают.}

Разница здесь в том, с чьей точки зрения рассматривается ситуация. Слова, которые отражают одну и ту же ситуацию, но с точек зрения разных ее участников – называются конверсивами.

Или, можно дать определение через семантические валентности:

репутация и мнение – двухвалентны:

1 актант – тот, кто думает; 2 актант – тот, о ком думают.

мнение – актант 1 важнее актанта 2.

репутация – наоборот: актант 2 важнее актанта 1.

Понятно, что такие отношения могут быть описаны только в рамках высказывания или в рамках ситуации → толкование должно иметь вид:

Репутация Y-а среди Х-ов = ‘общее мнение Х-ов об Y-е’ – мы подчеркнули тем самым мену отношений в толковании.

→ В общем случае толкуемой единицей должно быть не отдельно взятое слово, а содержащее его выражение вида XPY, где P – толкуемое слово, а X и Y – переменные, сообщающие данному выражению форму предложения или словосочетания. [Это и есть сентенционная или ситуационная форма.]

В рамках сентенционной формы очень хорошо интерпретировать глаголы, т.к. они содержат указания на участников ситуации, а это значит, а) мы учтем глубинную семантическую структуру при толковании (важно для моделирования высказывания); б) максимально точно опишем глагол с учетом всех компонентов ЛЗ (воображение ситуации, кстати, один из эвристических приемов уточнения семантики).

Ср.:

догонять: 2 роли

А догоняет В – ‘А и В перемещаются в одном направлении и расстояние между А и В сокращается, и А находится позади В’.

Итак, новации в анализе толкования, по сравнению с традиционным методом компонентного анализа:

- выход на уровень семантических примитивов;

- использование специального метаязыка с ограниченным набором компонентов;

- структуризация значения, в частности, в рамках ситуационной формы;

- Подача значений: а) сигнификат делять на части: пресуппозиция; ассерция; мотивировка; б) информация о коннотациях разного рода; в) информация о сочетаемостных свойствах (= грамматическая информация).

VIII. Лексика как система

Сила МСШ в том, что они 1) вскрыли в лексике систему (точнее, усилили понимание этого, доказали это); 2) нашли способ выразить это формально: структура толкований это хорошо демонстрирует; 3) учли как парадигматические, так и синтагматические отношения.

Лексика - система:

а) классификационная

б) операциональная (= направлена на осуществление действий, операций)

Лексика как классификационная система (парадигматические отношения)

Посмотрите на предлагаемые в статье толкования. Толкования эксплицитно (открыто) демонстрируют системные семантические связи между лексемами:

● Семантические классы

по любому смысловому компоненту, входящему в толкование любая лексема оказывается связанной с другими лексемами и вместе с ними образует определенный семантический класс, больший или меньший (в примере – класс речевых актов, т.к. везде компонент говорить);

Такое системное выделение классов возможно только при использовании спец. метаязыка толкований, т.к. только в этом случае одни и те же компоненты будут повторяться.

Если имеются сходства не только в наличии того или иного компонента, но этот компонент занимает одно и то же место в структуре толкований [Sic! важность синтаксиса при толковании], то у лексем такого рода имеются разнообразные общие свойства, не только семантические, но и грамматические: морфологические, сочетаемостные, словообразовательные и пр.

Пример класса:

ОСОБО: Фундаментальная классификация предикатов: это деление предикатов на семантические классы. Например: существование (существовать, начинаться, продолжаться и пр.), действия (строить, идти), состояния (знать, хотеть), события (встречать, находить), деятельности (торговать, воевать) и др. (Деление осуществляется по компоненту толкования с учетом его места в структуре (должно быть одинаковое). Список классов конечный. Все предикаты могут быть отнесены к какому-л. классу.). Эта классификация имеет важное значение в языке.

Сама идея не МСШ, но на базе лексических описаний МСШ она получила развитие и активно разрабатывается в применении к русскому материалу.

Например: класс глаголов существования выделяется по признаку ‘существовать’ (примитив) в качестве основного, а также по смыслам ‘начать существовать’, ‘продолжать существовать’, ‘должен существовать’ и т.п.

Примеры класса: быть, существовать, находиться, случаться, появляться, заводиться (завелись мыши), происходить и пр. Сюда же попадают глаголы, обозначающие типичный способ существования данного объекта (т.к. там тоже будет компонент ‘cуществовать’): дуть (о ветре), извиваться (о тропинке), жить, светить (о солнце) и пр.

Класс глаголов действия – по признаку ‘осуществления действия’: строить, идти, читать, писать, убирать.

Класс глаголов события – по признаку ‘наличия события’. Отличается от действия тем, что в ЛЗ отражена ситуация, которая меняет действительность: до ситуации имело место одно положение вещей, после ситуации – другое: встречать, находить, терять, забывать и пр.

Предикаты одного и того же семантического класса ведут себя сходным образом в отношении морфологических, синтаксических, словообразовательных, семантических и пр. закономерностей. Это как раз и определяется сходной структурой значений внутри класса: компоненты, по которым идет классификация, занимают одинаковое положение в структуре значения.

Напр.:

- сочетаемость: с наречиями со значением сильного проявления признака (очень, сильно, в большой мере) могут сочетаться состояния (очень желать, очень увлечься и пр.), но не события (*очень встречать, *очень находить): состояния могут быть градуированы, а события – нет. И т.п.);

- деривация: для действий характерно образование названий деятеля: строитель, писатель, читатель, уборщица; для событий – это нехарактерно (*встречатель, *находитель, *забыватель и пр.).

(Т.е. классификация предикатов – это одно из фундаментальных (базовых) свойств языка: на нем много чего базируется, много чего от этого зависит. [Поэтому и сама классификация называется фунадментальной.]).

Большое количество работ по семантике (исследователей-членов МСШ и не только) опирается на эту классификацию.

Удобно описывать грамматику (при интегральном описании языка): сразу описывать весь тип (и можно выделять подтипы).

Можно выделить, конечно же и др. группы, напр., группа с компонентом ‘причина’: причина (основание); вызвала (привело к), потому что, из-за, оттого и пр.
● Системные связи иного рода (не классы)

Описания МСШ эксплицируют все связи между лексемами (не семант. классы).

По нашим примерам:

- видно, что все глаголы относятся к классу глаголов, обозн. речевые акты: семы ‘говорить’ непосредственно или через шаг толкования;

- видна связь между разными значениями слова: ср. спрашивать 1, спрашивать 2, спрашивать 3.

- сходства и различия между квазисинонимами и антонимами:

сходство: между требовать и спрашивать 3;

различия (и сходства): просить и требовать; учитывать, упускать из виду и пренебрегать.

Можно выделить системные связи, повторяющиеся «сквозные» сходства и различия между синонимами, антонимами и пр. характерные для системы языка вообще:

- нерелевантность ↔ релевантность комп. ‘высшая сила’: надеяться / уповать; обещать / клясться; бояться / трепетать; жаловаться / роптать; наказывать / роптать; прогнозировать / пророчить и пр.;

- [мент. акт + акт речи] ↔ мент. акт: обвинять / винить; порицать / осуждать; восторгаться / восхищаться; кипятиться / сердиться;

- нейтральн. ↔ отрицат. оценка: гордиться / кичиться; жаловаться / ныть; оправдать / выгородить; рисовать / малевать и пр.

→ Фактически, это как бы база данных, которую можно классифицировать по разным основаниями: по разным признакам, по разному месту признаков, по разному сочетанию признаков и т.п.

Лексика как операциональная система (синтагматические отношения)

Система предстает не просто как набор фактов. Позволяет осуществлять различные операции с элементами, то есть система описывается в действии. → Лексическая система настроена на пользователя (говорящего): описание сделано так, что позволяет создавать высказывания на этом языке.

Эта возможность связана, прежде всего, с принципом интегральности описания, то есть настроенности семантики на грамматику и грамматики на семантику. Но есть и собственно семантическая операциональность: это различные правила взаимодействия значений.

Таким образом,

1) собственно сама запись, сам способ описания значений делает систему операциональной; способ описания приводит к формулировке правил сочетаемости значений (разных: лексических и грамматических).

Напр.: Описание в рамках ситуационной формы → актантная структура (= семантические валентности) → ясно, с чем может сочетаться.

Модель управления – формализованная информация о семантических валентностях предиката. (Про модель управления мы немножко говорили, когда обсуждали модель «Смысл – Текст». По крайней мере, там понятно, в чем ее суть.)

2) Есть также специальные (нетипичные) правила сочетаемости, которые характерны для каких-то конкретных слов. Это тоже учитывается при описании.

Напр.: привыкнуть: отрицание перед глаголом может

а) воздействовать на глагол ( Я так и не привык заниматься в библиотеке);

б) быть смещенным, то есть отрицать не глаг., а др. компоненты высказывания (Я не привык разговаривать в таком тоне = ‘Я привык разговаривать не в таком тоне’).

ДОБАВКИ:

Предложенный МСШ способ описания значений имеет весьма большую объяснительную силу. Напр.:

– Одни группы слов сочетаются с такими-то лексемами, другие – нет. (Видели, что предикаты состояния сочетаются с очень, а предикаты события – нет. У этого семантическое объяснение: состояние можно градуировать, а события – нет.).

– В нашем примере: ср. пренебрегать и упускать из виду. Почему возможно: слегка, чересчур, сильно пренебрегать (в разговорн. речи), но невозможно то же с упускать из виду?

Семантическое объяснение: в частности, место отрицания в значении. Положительное действие можно оценивать с точки зрения силы и интенсивности, а отрицательное – нет. (См. листочек с материалом). (Sic! Важность синтаксиса при толковании значений: место не.)

Взаимосвязь синтагматики и парадигматики. Иерархичность (классификационность) и операциональность оказываются взаимосвязанными. Что вполне логично при таком подходе (моделирующем).

Классификационность (иерархичность) – парадигматика. Операциональность – синтагматика. → Настроенность синтагматики на парадигматику и наоборот, взаимосвязь синтагматики и парадигматики, что вполне логично.

(Напр.: какая-то группа слов, выделяемая на парадигматических основаниях, имеет одинаковую синтагматику. Или наоборот, какая-то группа слов, имеющая одинаковую синтагматику, может быть объединена (хотя бы по этому признаку) в парадигму. Или члены парадигмы могут заменять друг друга в тексте. и т.п.).

Для МСШ все это важно, т.к. в их задачи фактически входит описать синтагматику и парадигматику каждого отдельного слова, т.к. именно это определяет употребление. (Другой вопрос, что они могут описывать это в лексикографических типах или по отдельности.).

Для МСШ важно учесть, как слова могут заменять друг друга в высказывании, сохраняя смысл высказывания (разница в поверхн. структурах при единой глубинной) → внимание к синонимическим средствам языка. Показали, что абсолютных синонимов в языке практически нет (всегда есть какие-л. отличия) → термин квазисинонимия. Подход к синонимам у них шире, нежели в традиционном понимании. Они отталкиваются от функционирования слова в речи. Если слова могут выполнять в тексте (синтагматика) одну и ту же функцию, значит о них можно говорить как о синонимах (парадигматика). → Собственно интерес к синонимам и обусловил появление НОССа.

При описании системы выявили целый ряд новых парадигматических отношений, на которые раньше не обращали внимания. (Напр.: конверсивы [мнение – репутация]).

А синтагматические закономерности дак вообще чуть не с нуля описали (о них раньше не говорили, как о закономерностях.) [Напр., семантические валентности; семантические параметры – об этом обо всем мы говорили немного, когда обсуждали модель “Смысл – Текст”. Эти идеи родились именно тогда и МСШ они продолжаются и развиваются.]

Итак, получается лексическая система с четко прописанными синтагматическими и парадигматическими отношениями + грамматические правила. Тем самым, имеет место настроенность на говорящего (на пользователя). + Активно реализуется теоретический подход к проблеме.

Лексикографические проекты (НОСС – Новый объяснительный словарь синонимов, Интегральное описание языка).

Принципы:

- активности: словарь должен быть настроен на говорящего → должна быть вся информация о том, как функционирует лексема, чтобы можно было создавать любые тексты;

- системности описания: типизация – лексикографические типы (типичные = тривиальные свойства лексем) ↔ унификация – лексикографические портреты (частные = нетривиальные свойства лексем).