Формирование и развитие сербского и хорватского литературных языков

Введение

Литературный язык - общий язык письменности того или иного народа, а иногда нескольких народов - язык официально-деловых документов, школьного обучения, письменно-бытового общения, науки, публицистики, художественной литературы, всех проявлений культуры, выражающихся в словесной форме, чаще письменной, но иногда и в устной. Вот почему различаются письменно-книжная и устно-разговорная формы литературного языка, возникновение, соотношение и взаимодействие которых подчинены определенным историческим закономерностям. (1, с.288-289)

Трудно указать другое языковое явление, которое понималось бы столь различно, как литературный язык. Одни убеждены в том, что литературный язык есть тот же общенародный язык, только "отшлифованный" мастерами языка, т.е. писателями, художниками слова; сторонники такого взгляда прежде всего имеют в виду литературный язык нового времени и притом у народов с богатой художественной литературой. Другие считают, что литературный язык есть язык письменности, язык книжный, противостоящий живой речи, языку разговорному. Опорой такого понимания являются литературные языки с давней письменностью (ср. свежий термин "новописьменные языки"). Третьи полагают, что литературный язык есть язык, общезначимый для данного народа, в отличие отдиалекта и жаргона, не обладающими признаками такой общезначимости. Сторонники такого взгляда иногда утверждают, что литературный язык может существовать и в дописьменный период как язык народного словесно-поэтического творчества или обычного права. 

Наличие разных пониманий явления, обозначаемого термином "литературный язык", свидетельствует о недостаточном раскрытии наукой специфики этого явления, его места в общей системе языка, его функции, его общественной роли. Между тем при всех различиях в понимании этого явления литературный язык есть не подлежащая никакому сомнению языковая реальность. Литературный язык является средством развития общественной жизни, материального и духовного прогресса данного народа, орудием социальной борьбы, а также средством воспитания народных масс и приобщения их к достижениям национальной культуры, науки и техники. Литературный язык - всегда результат коллективной творческой деятельности. 

Исследование литературного языка тесно связано и с изучением литературы, истории языка, истории культуры данного народа. При некоторой исторической неопределенности понимания существа литературного языка он является одним из самых действенных орудий просвещения и соприкасается с задачами образования, школы. Все это свидетельствует о первостепенном научном и практическом значении проблемы литературного языка. 

Особенно актуальным вопрос о происхождении и развитии сербского и хорватского литературного языка стал после распада Югославии в 1991-1992 гг., когда каждое вновь образованное государство озадачилось национальной самоидентификацией, и, как следствие, возврат к родному языку, к языку предков. 
В свете этого изучение происхождения сербского и хорватского литературного языка, особенностей их формирования и развития, представляется актуальным и востребованным.

Происхождение и развитие сербского и хорватского языков

Сербский язык

Сербский язык - один из славянских языков. Вместе с болгарским, македонским, словенским, черногорским, хорватским и боснийским относится к южнославянской подгруппе. Последние три языка часто объединяют с сербским в один (сербохорватский язык); в этом случае отдельные сербский, хорватский, черногорский и боснийский языки считают региональными вариантами сербохорватского.
Сербский язык делится на три основных наречия: штокавщина, чакавщина и кайкавщина (названия эти образованы от произношения вопросительного местоимения «что»). Штокавское наречие является собственно сербским, в то время как чакавщина и кайкавщина являются наречиями хорватского языка.

Первые памятники письменности сербского языка относятся к XII в. Древнейшими памятниками являются Мирославово евангелие и грамота бана Кулина, 1189. Первый памятник является самым древним списком сербской редакции старославянского (древнеболгарского) языка, который в эпоху раннего феодализма выполнял роль литературного языка у всех православных славян. Более живая струя древнесербской лексики на фоне традиционного (старославянского) языка предоставлена в средневековой рыцарской повести на сербской почве («Александриды», «О Троянской войне» и др.); нарушение старославянской нормы в письменности несла с собою и «еретическая» богомильская литература, распространявшаяся главным образом среди социальных низов. Наоборот, реакционно-феодальное равнение на нормы староболгарской письменности проводилось в Сербии сторонниками школы болгарского епископа Енфимия Терновского — представителями официальной церкви (Константин Костенчский с его трактатом «О письменах»).

Деловой и административный язык эпохи Неманичей использует уже элементы штокавского диалекта, хотя в целом не изменяет старославянской основы (законник Стефана Душана, 1349). Международный престиж сербского языка поднимается дипломатической перепиской Дубровницкой республики; даже Порта в своих сношениях с Дубровником и Москвой, а также, Венгрия, Молдавия, а иногда и Австрия прибегают к деловому языку, выработанному в Дубровнике. В Дубровнике расцветает также и художественная литература (XV—XVI вв.), развивавшаяся под сильным влиянием раннего итальянского возрождения.

Расцвет Дубровницкой литературы, под влиянием общего экономического преуспеяния, относится к XVI—XVII вв., когда все виды литературы, существовавшие в соседней Италии, — лирика, эпика, драма, сатира, шутейная поэзия — получили и в Дубровнике законченное развитие. Этот расцвет связан с именами выдающихся хорватских поэтов: Ивана Гундулича [1588—1638] и Юния Пальмотича [1606—1657]. Гундулич прославился своей идиллической драмой «Дубравка», впервые поставленной в 1628, и главным образом эпической поэмой «Осман», сюжетом для которой послужила судьба турецкого султана Османа II. Поэма, написанная под влиянием «Освобожденного Иерусалима» Торквато Тассо, ходила долгое время по рукам в многочисленных рукописях. В последнее время она была обработана профессором Богославичем и издана в Белграде в форме романа. Пальмотич развивался под влиянием Гундулича. Под влиянием его «Дубравки» он написал пьесу «Аталанта» (поставлена была в 1629). Остальные произведения Пальмотича можно разделить на две группы: к первой относятся драмы, сюжеты которых заимствованы из древнеримской и греческой истории и обработаны в духе Тассо и Ариосто, а ко второй — драмы из дубровницкой жизни, как «Павлимир», «Даница», «Каптислава» и «Бисерница». Необходимо назвать и талантливого Ивана Бунича Вучичевича [1594—1658], от творчества которого сохранился сборник лирических поэм «Пландованье» (безделушки). Из позднейших поэтов выделяется своими 20 песнями «Вооруженный Дубровник» Яков Пальмотич [1623—1680].(3)

В XVIII в., в связи с общим экономическим и политическим упадком Дубровника, наблюдается и упадок литературы, несмотря на то, что число поэтов увеличивается и создаются даже две новых академии. Хорватский (сербский) язык достигает своего высшего развития. В Риме создается Accademia delia lingua slava [1719—1725], задачей которой является изучение хорватского языка и письменности. Из писателей XVIII ст. известное значение приобретает Игнат Джорджич [1675—1737], автор смелых, темпераментных, иногда даже фривольных любовных поэм и значительных трудов по истории Дубровника и его литературы. В конце XVIII в. Дубровницкая литература как самостоятельное явление исчезает и вливается в общее русло хорватской (сербской) литературы. Несмотря на то, что Дубровницкая литература является типичной литературой крупных торговых городов эпохи Возрождения и носит подражательный характер, в истории славянской словесности она играет большую роль не только как проводник итальянской, древнеримской и греческой культуры, но и как очаг новой славянской культуры. Эта эпоха имеет большое значение в смысле разработки сербского стиля и стиха. (2)

Хорватский язык

Хорватский язык — часть сербско-хорватского языкового континуума. Хорватский язык входит в западную подгруппу южной группы славянских языков. К ней также принадлежат словенский, сербский, болгарский и македонский языки.

Хорватский язык считается в наше время самым славянским из языков. Хорваты очень бережно относятся к чистоте своего языка. Для понятий, заимствованных у других стран они стараются использовать славянские корни.

Самые старинные хорватские тексты (из известных в настоящее время) относятся к 11 веку н.э. и написаны глаголицей.

В 12 веке появляются тексты, записанные кириллицей и латиницей.

Официально в хорватском языке есть три диалекта: Чокавский, Штоковский и Кайковский. Наименования диалектов произошли от произношения вопросительно-относительного местоимения "что" - što, kaj, ca. В свою очередь в каждом диалекте существуют многочисленные местные говоры.

Из-за этих отличий в языке, бывает, что жители соседних районов с трудом понимают друг друга: к примеру, произношение старославянского звука "e" ("ять"):
В икавскрм говоре его произносят ближе к "и" - lito (лето),
в экавском как "э" - leto, а в иекавском как "ие" (ije, je) - ljeto.
Литературной нормой является иекавская норма произношения, распространенная на основной площади Хорватии.

Штоковский диалект является основой современного хорватского литературного языка.

Развитие сербского и хорватского языков с конца XVIII века

Одной из наиболее трудных проблем в развитии сербской литературы XVIII в. (особенно его второй половины) была проблема языка. Литература этого времени создавалась на нескольких языках. Одним из них был так называемый «русско-славянский», т. е. русская редакция церковнославянского языка, — высокого и среднего «штиля» (в зависимости от жанра произведения). Связанное с усилением сербо-русских контактов и возраставшим интересом к русской книге — источнику новых идей и литературно-эстетических концепций, — обращение к русско-славянскому определялось рядом внутринациональных обстоятельств жизни порабощенного народа, решающим среди которых было его сопротивление ассимиляторской политике Габсбургов. В этих условиях обращение к русско-славянскому поддеживало в сербах сознание причастности к славянскому миру.

В конце XVIII в. возникают попытки синтетического построения сербского литературного языка на основе штокавских говоров с использованием элементов чакавщины и старославянского языка.
Поиски сербской литературой новых путей развития с наибольшей полнотой выразились в творчестве Досифея Обрадовича (1739—1811)— центральной фигуры сербской культуры XVIII в., выдающегося деятеля национального просвещения. Его жизнь — яркое отражение своего времени. Он начинал обучаться грамоте по русским учебникам и церковным книгам. Вдохновленный примером героев житийной литературы, он постригся в монахи. Однако реальный монастырский быт, неодолимая жажда жизни и знаний изменили его судьбу. Он покинул монастырь и стал учителем. Долгие годы странствований по городам Европы и Средиземноморья, хорошее знание языков, позволившее ему слушать лекции в европейских учебных заведениях, знакомство с деятелями культуры и науки, с прогрессивной мыслью европейских просветителей — все это сделало его одним из самых образованных людей XVIII в. у южных славян. Выходец из народа, Обрадович всей своей деятельностью стремился к его просвещению, усматривая в этом важное средство пробуждения национального самосознания и развития сербской культуры.

Борьба с невежеством и критика монастырей конца XVIII в. как главных его очагов, требование создавать школы, в том числе и для женщин («Книги, книги, а не колокола и колокольчики!»), переводить произведения, способные приобщить сербов к более развитой культуре других народов, писать на языке, в основу которого была бы положена народно-разговорная речь и который бы, таким образом, стал доступным не только узкой прослойке образованных людей, но и всему народу, наконец, забота о высокой нравственности своих соотечественников — вот круг идей творчества Обрадовича, начиная с его первого, программного сочинения «Письмо Харалампию» (1783). Весь этот комплекс вопросов сопрягался у него с остро развитым чувством национального самосознания и патриотизма. С именем Обрадовича связано открытие в Белграде учебного заведения «Велика школа» (1808), на основе которого был создан впоследствии университет.

С творчеством Обрадовича в истории сербской письменности осуществляется тот решительный перелом в сторону развития литературы на просветительской основе, к которому предшественники писателя только подходили. Развивая традиции Обрадовича, вобравшие в себя лучшие достижения национальной культуры XVIII столетия, последователи писателя откроют новую эпоху в сербской литературе XIX в. 

Огромная роль в формирований литературного языка принадлежит Вуку Стефановичу Караджичу [1787—1864]. В основу его Караджич положил свой родной южноштокавский говор. Им было создано новое сербское правописание, которое под названием вуковицы употребляется до сих пор:

Из старославянской азбуки Караджич взял следующие 24 буквы:

При этом он добавил шесть новых букв:

и убрал девятнадцать старых:

Проведение реформы Караджичем многими было встречено неодобрительно, и еще до середины XIX в. были попытки писать старославянским языком.

Результатом усилий Караджича был договор между сербами и хорватами (1850) о едином литературном языке и единых принципах правописания. 

В 1850 г. между ведущими сербскими и хорватскими интеллектуалами был заключен так называемый «Венский литературный договор» о создании единого литературного языка сербов и хорватов по модели В. Караджича. Становление, официальное признание и окончательная кодификация сербо-хорватского языка относятся ко второй половине XIX в.

Исходив и изъездив многие области Сербии, Воеводины, Черногории, Далмации, Караджич собрал и опубликовал ценнейшие исторические и этнографические материалы, а также громадное количество произведений сербской устной словесности (сборники "Сербские народные сказки", 1821, "Сербские народные песни", книги 1—4, 1823—33, и др.). Сыграл видную роль в формировании романтизма в сербской литературе.

Развитие литературного языка в Хорватии в XIX- ХХ вв

К концу XVIII в. в хорватской литературе, состоявшей из нескольких слабо связанных между собой региональных литератур, в которых с достаточной определенностью проявились просветительские тенденции, особенно заметное развитие получила литература на кайкавском диалекте (с центром в Загребе). К наиболее ярким ее достижениям относится творчество Т. Брезовачкого (1757—1805), комедии которого высмеивали нравы дворянства и горожан. После смерти писателя кайкавская традиция ослабела. Своеобразный литературный вакуум заполнялся переводами и компиляциями преимущественно немецких классицистических произведений, часто второсортных. Позднее кайкавская традиция сыграла определенную роль в собирании литературных сил и создании единой хорватской литературы.

В 30—40-е годы XIX в. Хорватию и Славонию охватило широкое общественно-политическое и культурное движение, получившее название иллиризма. С ним связаны главные достижения хорватской литературы первой половины XIX в.

В иллиризме участвовало среднее и мелкое дворянство, молодая буржуазия, интеллигенция. Ядром была группа молодых литераторов и ученых, возглавляемых Людевитом Гаем (1809—1872) — идеологом либеральных сил, поэтом, ученым, издателем литературного журнала «Даница Хорватска, славонска и далматинска» (1835; с 1836 г. — «Даница илирска»). В основу идеологической концепции иллиризма легла мысль об этническом родстве славянских народов, их историко-языковой общности. Свое название это движение получило от идеи «великой Иллирии», которая в представлении ее сторонников способна была объединить в единый народ население всех югославянских земель, якобы происходившее от коренных жителей Древней Иллирии. Возникшая в борьбе хорватского народа за национальное существование, эта идея отражала исторически обусловленное тяготение югославянских народов к сближению между собой, их стремление объединить силы для сопротивления иноземным поработителям. В то же время заложенное в ней отрицание национальных различий между югославянскими народами, тенденции к их полному культурно-языковому слиянию противоречили процессам исторического развития этих народов и не встретили у них поддержки. В конечном и главном итоге основные начинания иллирийского движения остались в рамках национального возрождения хорватского народа и сыграли исторически важную роль прежде всего здесь.

Одним из центральных пунктов программы иллиризма, культурно-просветительской в своей основе, было создание единого литературного языка. Он рождался, как литературный язык у сербов, на основе штокавского диалекта. На нем были созданы выдающиеся произведения дубровницкой литературы и народные песни. Сторонники иллиризма рассматривали язык на штокавском диалекте как важное средство сплочения разъединенного народа и его отпора денационализации. Принципы языковой реформы были изложены в 1830—1835 гг. в трудах Л. Гая («Краткая основа хорватско-словенского правописания» и др.). Формирование хорватско-сербского литературного языка на базе штокавского диалекта заложило основы литературно-языкового сближения между хорватами и сербами, которое было закреплено подписанием в 1850 г. в Вене специального соглашения между Караджичем и представителями иллирийского движения. Процесс утверждения национального языка сталкивался, однако, со многими трудностями. Подвижнической была сама деятельность реформаторов, отказавшихся во имя объединения национальных сил от родного им кайкавского говора. Чинили препятствия иллирийскому движению венгерские власти, особенно с обострением хорватско-венгерских противоречий во второй половине 40-х годов (в 1847 г. венгерский язык стал фактически государственным языком в Хорватии и Славонии). Однако, несмотря на все трудности, реформа в области языка одержала победу, и одним из главных тому свидетельств было развитие на едином национальном языке хорватской литературы.

К числу особенно благотворных факторов в развитии хорватской литературы 30—40-х годов относится активизация контактов с литературной жизнью народов, близких хорватам по духу и исторической судьбе, в частности тесные связи с чешской и словацкой идеологической и литературной жизнью. Большой интерес проявляли деятели хорватского возрождения к русской литературе, к общественной и культурной жизни России.

Особенно значительную роль в развитии и укреплении хорватско-русских литературных связей играли непосредственные связи деятелей иллиризма с русскими славистами, в частности с И. И. Срезневским, жившим в начале 40-х годов в Загребе. Специально для «Даницы» им был подготовлен в 1841 г. «Обзор художественной русской литературы». От Срезневского и других русских ученых деятели хорватского возрождения получали (подчас в обход цензуры) русские книги. Это позволило им быть в курсе наиболее значительных явлений русской литературы, ее современных течений.

Плодотворным было обращение к немецкой литературе. Через немецкие источники знакомились с творчеством Байрона, стихи которого вызывали у хорватских, как и у сербских, писателей этого времени большой интерес.

Хорватская литература национального возрождения опиралась в своем становлении на просветительскую традицию с характерным для нее духом высокой гражданственности и патриотизма. Наряду с восприятием опыта национальной культуры XVIII столетия, в частности просветительской литературы Славонии 60—70-х годов и творчества ее выдающегося представителя М. Рельковича, большой популярностью у сторонников классицизма пользовалось творчество выдающегося сербского просветителя XVIII в. Д. Обрадовича. В то же время идеи национальной самобытности народа, которыми проникнута идеология иллиризма, делали привлекательной для молодых хорватских писателей и эстетику романтизма. Важную роль в их творческих исканиях играла ориентация на фольклор, значительную поддержку им в этом отношении оказывали художественные открытия в области фольклора идеолога сербского национального возрождения Вука Караджича.

Писатели хорватского возрождения наследуют также самобытную художественную традицию ренессансной далматинско-дубровницкой литературы XV—XVII вв. Интерес к ней у сторонников иллиризма был чрезвычайно велик (в этом отношении они отличались от сербских деятелей национального возрождения, на которых эта литература, печатавшаяся латиницей и тем самым уже сопрягавшаяся с чуждым сербскому населению католицизмом, не оказала заметного влияния). Развивавшаяся на штокавском диалекте, далматинско-дубровницкая литература была важной опорой в создании новой хорватской литературы на едином национальном языке.

Первые начинания новой хорватской литературы, во многом пока еще робкие, относятся к 30—40-м годам. Молодым писателям приходилось преодолевать более знакомые им навыки письма на кайкавском говоре, а в ряде случаев отказываться от своих поэтических опытов на немецком языке. Одна из особенностей литературы состояла в том, что в ней, как и в сербской, одновременно проявлялись разные стилевые начала: и классицистическое — в возвышенно-патриотических стихах и одах, и сентиментально-идиллическое в прозе, посвященной национальному прошлому, и первые признаки романтизма. Довольно заметна роль всевозможных переделок инонационального материала. Среди произведений подобного рода — «Марфа-посадница, или Покорение Новгорода» Карамзина, своеобразный вариант которой представляла одноименная повесть (1842) писателя и видного деятеля иллиризма Ивана Кукулевича-Сакцинского (1816—1889). Она была созвучна формирующейся хорватской прозе и идеализацией национального прошлого, и ярким образом героини (воспринимавшимся как олицетворение характера славянки), и известным вниманием к проблеме личности. По мнению исследователей последнего времени, восприятию хорватскими прозаиками сентименталистской традиции европейской литературы (через повести Карамзина) способствовали уже известные им пасторальные произведения дубровницкой литературы XVII в. (в этом духе была выдержана, в частности, драматическая аллегория «Дубравка» И. Гундулича — одного из наиболее любимых писателей в эпоху иллиризма). Для хорватской прозы этого времени особенно характерны рассказы и повести национально-патриотического содержания, написанные на историческом (как правило, идеализированном) материале, — например, произведения Д. Деметера, Л. Вукотиновича и др. Национальному прошлому посвящены первые драматические опыты, в целом также еще мало самостоятельные. Наиболее популярными были национально-патриотическая драма Кукулевича-Сакцинского «Юран и София, или Турки под Сисаком» (1839) и трагедия Д. Деметера «Теута» (1844) — о борьбе древних иллирийцев с римлянами.

В 30—40-х годах закладывались основы всех родов новой хорватской литературы. Наиболее развитой, как и в сербской литературе, была поэзия. Стихи молодых авторов, стремившихся стать глашатаями идей иллиризма, обращены к национально-патриотическому сознанию современников. Широкое распространение в 30-х годах получили патриотические песни, гимны («Еще Хорватия не погибла» Л. Гая, 1835, и др.). Одним из проявлений художественной зрелости поэзии стал сборник лирических стихотворений Станко Враза «Джулабии» («Румяные яблоки», 1840).

Нелегкая судьба сербохорватского языка

В течении ХХ века режим усташей ( хорватская ультраправая террористическая организация, основанная Анте Павеличем в 1929 году в Италии.)предпринимал попытки искусственно отделить хорватский литературный язык от сербского путём образования большого числа неологизмов (почти все неологизмы той поры в языке не прижились).

В 1954 году было заключено Новисадское соглашение, где признано существование хорватского и сербского вариантов сербохорватского языка.

16 марта 1967 года представители интеллигенции Хорватии (Мирослав Крлежа, Радослав Катичич, Томислав Ладан, Далибор Брозович) подписали Декларацию о названии и положении хорватского литературного языка, в которой требовали равноправия уже не трёх, а четырёх языков: словенского, хорватского, сербского и македонского, а также права использовать хорватский язык во всех органах власти в республике Хорватии. В то же самое время, «Матица хорватская» («Matica hrvatska»), главное учреждение хорватской культуры, отказалась закончить общий «большой сербскохорватский словарь», который писался в сотрудничестве с «Матицей сербской» («Матица српска»). Этой декларацией, несмотря на бурное сопротивление правительства в Белграде, была остановлена политика языкового объединения. События, начало которым положила данная декларация, получили в истории наименование «Хорватская весна».

До распада Югославии держался «статус кво»: в Хорватии использовался хорватский язык под названием «хорватский или сербский» (с 1974), в то время как в Сербии этот язык продолжал называться «сербскохорватский». Так продолжалось до прихода к власти Слободана Милошевича.

После распада Югославии начали интенсивно формироваться, отчасти по историческому и диалектному принципу с учётом местных литературных традиций, отчасти с примесью искусственного размежевания на базе национализма, собственные языковые стандарты в бывших югославских республиках. Так было сделано в Сербии (где язык сейчас называется сербским) и Хорватии.

Например, в Хорватии были введены более строгие (часто неудобные для практического применения) правила о «консервативных неологизмах» — то есть о создании слов из хорватских корней (слова со славянским основанием) вместо заимствований. Во многом эта тенденция продолжала языковую практику 1940-х годов. Сложилась парадоксальная ситуация — в ряде случаев хорватскиенеологизмы, образованные из сербских корней, вытеснили исконно хорватские слова кайкавского и чакавского диалектов. В боснийском закрепляются тюркизмы, арабизмы и персизмы (представленные наряду с исконными синонимами в изобилии на всей территории Югославии, как, впрочем, и на всём Балканском полуострове), которые не встречают сопротивления со стороны интеллигенции, и так далее. Современный сербский стандарт ближе всего к языку, на котором писали в СФРЮ, и это не случайность. Однако тенденции к размежеванию и выработке собственных норм налицо и в Сербии. Принятая после распада союза Сербии и Черногории конституция Сербии предусматривает официальной нормой правописания только кириллицу, однако в быту и в отдельных печатных изданиях латиница используется даже чаще, чем во времена существования СФРЮ.

Основные различия между сербским и хорватским языками: 

Алфавит

Для сербскохорватского языка используются две системы письма: хорватская латиница (гаевица) и сербская кириллица (вуковица). В Боснии и Черногории кириллица и латиница официально равноправны. В Хорватии используется только латиница. В Сербии официально кириллица является единственным алфавитом, но вне официального обихода латиница используется почти так же часто, а ряд сербских газет выходит только на латинице. В Интернете безусловно доминирует латиница.

Бывший «ять»

В ряде диалектов этот звук превратился в «э» (на письме — e), в других — в мягкое «е» или «ие» (на письме — je или ije, в зависимости от долготы гласного и ударения; написание может варьироваться даже в однокоренных словах; например, хорв. vrijeme — время, но suvremenik — современник). Поэтому существуют «экавские» или «иекавские» диалекты (а также исчезающий «икавский», где «ять» превратился в «и»). В хорватском официально признаётся только «иекавская» норма, с вкраплениями целого ряда «экавских» (напр. greška) и немногочисленных «икавских» (напр. dio, ismijavati) слов. В сербском «экавская» и «иекавская» нормы формально равноправны, хотя в Черногории и Боснии чаще используется «иекавская», в собственно Сербии — «экавская» норма. Примеры: хорв. vrijeme (время, погода) — серб. време, хорв. rjecnik (словарь) — серб. речник. Таким образом, если текст написан латиницей и по «иекавской» норме — то с вероятностью 90 % этот текст является хорватским, если же хотя бы одно из этих условий не выполняется — сербским.

Инфинитив

В сербском языке имеется устойчивая тенденция к вытеснению инфинитива конструкцией «да + личная форма глагола», как в болгарском и македонском. Пример: хорв. Hocu jesti (Я хочу есть) — серб. Хоћу да једем (инфинитив: јести).

Заимствования

В Хорватии правительство проводит политику пуризма, направленную на вытеснение заимствований неологизмами, образованными из славянских корней. Пример: хорв. sveucilište [свеучилиште] (университет) — серб. универзитет, хорв. nogomet [ногомет] (футбол) — серб. фудбал, и т. д. Однако практика показывает, что приживаются в основном те неологизмы, которые широко используются в канцелярском обиходе. В 1941—1945 гг. пронацистское правительство Павелича в рамках политики «мы не имеем ничего общего с сербами» также активно насаждало неологизмы (krilnik — генерал, slikopis — киноплёнка, munjovoz — трамвай и др.), однако после войны они исчезли и в современном хорватском языке не возродились. Напротив, в сербском языке заимствования используются достаточно широко. Отличие сербского от хорватского также состоит в названиях месяцев: в сербском языке названия восходят к латыни (фебруар, март, април) (как и в современном русском языке), в хорватском используются славянские названия (veljaca, ozujak, travanj) (как и в современных белорусском, украинском, польском, чешском, верхнелужицком языках, несмотря на несоответствие названий одного и того же месяца в каждом из языков).

Лексика местного происхождения

Аффиксы

Одни и те же словообразовательные аффиксы по-разному продуктивны в сербском и хорватском. Например, в хорватском для обозначения профессий и занятий широко используется суффикс -nik, которому в сербском могут соответствовать -ач, -ица, -ар и др. Существуют аффиксы, специфичные только для сербского или хорватского: например, сербскому са- могут соответствовать хорватские sa- или su-.

Передача иностранных имён, фамилий и некоторых названий

В хорватском и боснийском используется их оригинальное написание (пример: pizza), тогда как в сербском (даже при использовании латиницы) - транслитерация (пример: пица/pica).

Незначительные различия существуют в синтаксисе, в вопросительных конструкциях (хорв. je li... или da li... - серб. только да ли... ), и др.

Фонетика и транслитерация

Заключение:
В настоящее время сербохорватский язык распадается на ряд очень близкородственных языков-преемников: такова ситуация с точки зрения значительного большинства его носителей, для которого (в том числе и в эмиграции) этот вопрос достаточно сильно политизирован и связан с национальным. Иностранные лингвисты, однако, и сейчас часто говорят о едином сербохорватском языке, а к новым национальным вариантам апеллируют в случаях, когда различия между ними принципиальны или речь идёт о диалектах.