К категории этих несчастных людей прежде всего относится семья Мармеладовых, которая живет в тяжелейших условиях, в нищете, испытывая огромную нужду во всем.
Игумен Даниил совершил паломничество в Палестину в 1106— 1108 гг. Далекое путешествие Даниил предпринял, «понужен мыслию своею и нетерпением», желая видеть «святый град Иерусалим и землю обетованную», и «любве ради святых мест сих исписах все, еже видех очима своима». Его произведение написано «верных ради человек», с тем чтобы они, услышав о «местах сих святых», устремлялись к этим местам мыслью и душою и тем самым приняли «от бога равную мзду» с теми, которые «доходили сих святых мест».
Философская проблематика “Цыган” связана с руссоистско-байронической идеей о превосходстве “естественного” общества над цивилизованным. Но среда, в которую помещен Алеко, иная: не “дикие” и “хищные” черкесы, а мирные цыганы. Вместо кавказских гор и южной экзотики – широкая и раздольная степь.
Трагедийность Чацкого выражается в ситуации “бегства” из привычной среды, “отчуждения” от нее. В отличие от героев романтических поэм Чацкий бежит в никуда, надеясь хоть где-то отыскать “уголок”, чтобы утешить “оскорбленное чувство”.
Исключительное положение категории героя-повествователя, как централизующего начала всей книги, заставляет обратить пристальное внимание на его личность: как правило, личностные свойства персонажа, которому автор доверяет повествование, вплотную обусловлены основным авторским замыслом. И здесь принципиальное значение приобретает еще одна фраза радищевского посвящения: «возможно всякому соучастником быть во благодействии себе подобных».
В этом произведении автор подверг резкой критике самодержавно – крепостнический строй России второй половины девятнадцатого века.
Форма баллады, введенная Жуковским, открыла литературе характер человека как сложившуюся данность.
«Гистория» примечательна соединением традиций русской бытовой повести XVII века, новгородских былин о «богатом госте» и любовно-авантюрного романа, характерного для европейского барокко. Сходным образом в ней сочетаются славянизмы с иноязычными заимствованиями петровской эпохи, черты традиционно-патриархальной морали с нарождающимся индивидуализмом.
Образ Петербурга в романе Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание", к примеру.
В романе «Господа Головлевы» показана история вырождения дворянского рода («история умертвий») на примере трех поколений семьи Головлевых.
Нет в русской литературе другого произведения, где были бы с такой убедительностью и силой, как в романе «Война и мир», переданы мощь и величие русского народа.
На рубеже 17-18 веков стремление отмежеваться от старой традиции, тенденции к полному обновлению всего круга чтения сказываются все сильнее и отчетливее с каждым годом. Новые формы появляются в порядке «пересадки» на русскую литературную почву опыта соседних стран. Возникают поэзия, театр, приобретает популярность переводной роман.